Николай Стариков - Сталин. После войны. Книга 2. 1949–1953

Вопросы языкознания на первый взгляд могут показаться вообще не важными на фоне происходивших тогда международных и внутренних событий. На самом деле речь шла о принципиальнейших моментах построения новой теории. И в вопросе языка как в капле воды отразилась проблема общего понимания того, что же теперь строят советские люди. Нет теории – нет мерила, нет ясности, «что такое хорошо и что такое плохо». В этом смысле проблемы сталинского СССР начала 50-х удивительно напоминают проблемы сегодняшнего российского общества.

Если свести сталинскую статью к нескольким тезисам, то лучшей иллюстрацией к ней стало бы обращение Сталина к Хрущеву: «Уймись, дурак!», которое прозвучало в самом начале Великой Отечественной войны. Тогда Никита Сергеевич с таким рвением стал уничтожать все, чтобы оно не досталось немцам, что Иосифу Виссарионовичу пришлось привести его в чувство грозным окриком [188] Сталин был вынужден 10 июля 1941 года направить Хрущеву в Киев телеграмму: «1) Ваши предложения об уничтожении всего имущества противоречат установкам, данным в речи т. Сталина, где об уничтожении всего ценного имущества говорилось в связи с вынужденным отходом частей Красной Армии. Ваши же предложения имеют в виду немедленное уничтожение всего ценного имущества, хлеба и скота в зоне 100–150 километров от противника, независимо от состояния фронта. Такое мероприятие может деморализовать население, вызвать недовольство Советской властью, расстроить тыл Красной Армии и создать как в армии, так и среди населения настроения обязательного отхода вместо решимости давать отпор врагу…». (Вождь. И. В. Сталин в документах и фотографиях, 1917–1953. Т. 4. С. 48.) . Вот так и в дискуссии «по языку» Сталин вежливо, но твердо постарался унять тех, кто начал говорить о необходимости формирования нового языка. Был якобы буржуазный русский язык, а теперь он есть и будет пролетарским русским языком. Поэтому, мол, надо создать новую грамматику, надо менять слова.

Подобную точку зрения высказывал академик Николай Яковлевич Марр, создавший «Новую теорию о языке». Он умер в 1934 году, но его учение активно поддерживалось и практически «срослось» с марксизмом. Язык имеет классовую сущность, говорили марристы. По сути, это была теоретическая база для ликвидации русского языка, который должен стать лишь «вязанкой хвороста» для мирового языкового пожара, в ходе которого должен возникнуть новый язык коммунистического общества. Это будет «новый и единый язык, где высшая красота сольётся с высшим развитием ума» [189] https://dic.academic.ru/dic.nsf/ruwiki/1026279 .

Со своей статьей Сталин обращался ко всем гражданам СССР, но особенно – к сторонникам Н. Я. Марра: «Взять, например, русское общество и русский язык. На протяжении последних 30 лет в России был ликвидирован старый, капиталистический базис и построен новый, социалистический базис. Соответственно с этим была ликвидирована надстройка над капиталистическим базисом и создана новая надстройка, соответствующая социалистическому базису. Были, следовательно, заменены старые политические, правовые и иные учреждения новыми, социалистическими. Но, несмотря на это, русский язык остался в основном таким же, каким он был до Октябрьского переворота» [190] Газета «Правда», 20 июня 1950 года. .

Обратим внимание современных «обидчивых» эмопатриотов, что даже в статье в газете «Правда» в 1950 году, вышедшей из-под пера Сталина, события октября 1917 года называются «октябрьским переворотом», а отнюдь не «Октябрьской революцией». И будем дальше внимательно читать сталинские мысли.

«Что изменилось за этот период в русском языке? Изменился в известной мере словарный состав русского языка, изменился в том смысле, что пополнился значительным количеством новых слов и выражений, возникших в связи с возникновением нового, социалистического производства, появлением нового государства, новой, социалистической культуры, новой общественности, морали, наконец, в связи с ростом техники и науки; изменился смысл ряда слов и выражений, получивших новое смысловое значение; выпало из словаря некоторое количество устаревших слов. Что же касается основного словарного фонда и грамматического строя русского языка, составляющих основу языка, то они после ликвидации капиталистического базиса не только не были ликвидированы и заменены новым основным словарным фондом и новым грамматическим строем языка, а, наоборот, сохранились в целости и остались без каких-либо серьезных изменений, – сохранились именно как основа современного русского языка».

Нет языка пролетарского или языка буржуазного. Есть русский язык. И его надо любить, беречь, развивать. «Новой грамматики не надо, не надо замены слов», – говорит Сталин.

«Ни для кого не составляет тайну тот факт, что русский язык так же хорошо обслуживал русский капитализм и русскую буржуазную культуру до Октябрьского переворота, как он обслуживает ныне социалистический строй и социалистическую культуру русского общества. И это вполне понятно. В самом деле, для чего это нужно, чтобы после каждого переворота существующая структура языка, его грамматический строй и основной словарный фонд уничтожались и заменялись новыми, как это бывает обычно с надстройкой? Кому это нужно, чтобы «вода», «земля», «гора», «лес», «рыба», «человек», «ходить», «делать», «производить», «торговать» и т. д. назывались не водой, землей, горой и т. д., а как-то иначе? Кому нужно, чтобы изменения слов в языке и сочетание слов в предложении происходили не по существующей грамматике, а по совершенно другой? Какая польза для революции от такого переворота в языке? История вообще не делает чего-либо существенного без особой на то необходимости. Спрашивается, какая необходимость в таком языковом перевороте, если доказано, что существующий язык с его структурой в основном вполне пригоден для удовлетворения нужд нового строя?» [191] Газета «Правда», 20 июня 1950 года.

В своей статье вождь приводит несколько цитат классиков марксизма, на которые ссылались участники дискуссии, пытаясь доказать этими цитатами классовый характер языка. Как умный лидер, Сталин не спорит ни с Марксом, ни с Энгельсом и не пишет, что они ошибались. Он просто дает их словам новое объяснение. И это Сталин продолжает делать и во второй своей статье «К некоторым вопросам языкознания», отвечая на поступившие вопросы.

«Короче говоря. Вы хотите знать, влияют ли классы на язык, вносят ли они в язык свои специфические слова и выражения, бывают ли случаи, чтобы люди придавали одним и тем же словам и выражениям различное смысловое значение в зависимости от классовой принадлежности? Да, классы влияют на язык, вносят в язык свои специфические слова и выражения и иногда по-разному понимают одни и те же слова и выражения. Это не подлежит сомнению. Из этого, однако, не следует, что специфические слова и выражения, равно как различие в семантике, могут иметь серьезное значение для развития единого общенародного языка, что они способны ослабить его значение или изменить его характер… Специфические слова и выражения, имеющие классовый оттенок, используются в речи не по правилам какой-либо «классовой» грамматики, которой не существует в природе, а по правилам грамматики существующего общенародного языка. Стало быть, наличие специфических слов и выражений и факты различия в семантике языка не опровергают, а, наоборот, подтверждают наличие и необходимость единого общенародного языка» [192] Газета «Правда», 4 июля 1950 года. .