Анатолий Терещенко - Переосмысление. Историческое попурри

«Бывало, идешь или едешь в нашей солдатской одежде — ничего, но стоит им заметить человека в немецкой одежде, будут преследовать до тех пор, пока не загрызут», — вспоминал один из местных жителей.

В бою, а скорее в кровопролитном сражении погибло несколько сот пограничников — 500 человек. Было также много погибших и раненых собак. Значительная часть четвероногих в суматохе разбежалась по окрестным лесам. Потом их, уцелевших героев боя, в ходе «охоты» немецкие солдаты расстреливали в окрестностях села. Местные жители захоронили в братской могиле погибших пограничников и их героических собак. В 1955 году останки пограничников и собак были перезахоронены возле сельской школы, где сегодня находится братская могила. На окраине села возле трассы Золотоноша — Умань, где произошел этот бой, 9 Мая 2003 года был открыт памятник героям пограничникам и их служебным собакам. Памятник возведен на средства участников Великой Отечественной войны из Звенигородки и нескольких сел Талыновского района.

Памятник представляет собой мемориальный комплекс, расположенный на небольшой возвышенности. К нему ведет асфальтовая дорожка, по краям которой установлены пограничные столбы. В центре памятника располагается поминальный православный крест. Возле колонны установлены мемориальные знаки в виде пламени огня. С левой стороны колонны находится знак с изображением воина с медалью Героя Советского Союза на груди и винтовкой в руках. На правой стороне — знак с изображением служебной собаки. У подножия — эпитафия с информацией на украинском языке о подвиге пограничников и их служебных собак:

«Зупинись i поклонись

тут в липнi 1941 року

піднялися в останню атаку на ворога

бійцi Окремоï Коломийскоï

прикордонноï комендатури

500 прикордонників i 150 їx службових собак

лягли смертю хоробрих у тому бою,

вони залишились навічно

вірними присязi рідній землi»

«Остановись и поклонись / здесь в июле 1941 года / поднялись в последнюю атаку на врага / бойцы Отдельной Коломыйской / пограничной комендатуры / 500 пограничников и 150 их служебных собак / полегли смертью храбрых в том бою / они остались навечно / верными присяге родной земле».

У подножия памятного знака пограничнику находится надпись:

Летом 2019 года автор с супругой на теплоходе «Александр Радищев» ходили в плавание из Москвы по Волге до Плеса и обратно. Когда причалили в Ярославле, местный гид рассказал интересную историю о том, как ярославские кошки помогали блокадникам Ленинграда выживать, борясь с грызунами.

Но все по порядку. Оказывается, 1 марта в России отмечается неофициальный День кошки. К зиме 1941 года в блокадном Ленинграде начался не только страшный холод, но и пожирающий все живое голод. Зимой с улиц города начали исчезать собаки и кошки — их употребляли в пищу.

Когда есть было уже совсем нечего, как писала питерская журналистка Яна Хватова, единственным шансом выжить было съесть своего домашнего питомца. Десятилетний мальчик Валера Сухов в своем дневнике писал: «3 декабря 1941 года. Съели жареную кошку. Очень вкусно» .

По рассказам блокадников, из костей животных варили столярный клей, высушивали его, затем резали на квадратики или ломали на куски и употребляли в пищу. Один из ленинградцев написал объявление такого содержания: «Меняю кошку на десять плиток столярного клея» .

По рассказам гида, среди историй военного времени в Ленинграде до сих пор живет то ли легенда, то ли быль о рыжем коте-«слухаче», который обретался при зенитной батарее, точно предсказывая все воздушные атаки противника, — у него был тонкий слух. При приближении же советских самолетов кот никак не реагировал. Командир батареи устно приказал за «заслуги кота в боевой подготовке батареи» давать ежедневно «хвостатому ушастику» дополнительный паек и охранять его.

Известна и такая история — одному ленинградскому коту в блокаду удалось выжить. Это кот Максим, живший в семье Веры Вологдиной. Во время блокады она жила с мамой и родным дядей. Отец воевал на фронте. Из домашних питомцев были Максим и попугай Жаконя. В довоенное время Жако пел и разговаривал, но в блокаду, как и все, голодал и мерз, поэтому сразу притих, а перья у птицы вылезли. Чтобы как-то прокормить попугая, семье пришлось выменять ружье отца на несколько десятков семечек подсолнуха.

Кот Максим тоже был еле жив. Он даже не мяукал, прося еду. Шерсть у кота в результате такой «линьки» вылезала клоками. Дядя чуть ли не с кулаками требовал отдать кота на съедение, но Вера и ее мама защищали животное как могли. Когда женщины уходили из дома, они запирали Максима в комнате на ключ. Однажды во время отсутствия хозяев кот смог залезть в клетку к попугаю. В мирное время могла случиться беда — кот бы непременно полакомился своей жертвой. Что же увидела Вера, вернувшись домой? Максим и Жаконя спали, крепко прижавшись друг к другу в клетке, чтобы спастись от холода…

С тех пор дядя перестал заводить разговоры про съедение кота. К сожалению, через несколько дней после этого случая Жако погиб то ли от холода, то ли от голода.

Максим выжил — умудрялся лакомиться мышами и оставаться не пойманным голодными ленинградцами в момент «самоволок» через форточку. Говорят, прожил довоенный кот около двадцати лет и умер в 1957 году.

А вот еще один случай, рассказанный автору участником Великой Отечественной войны Александром Пановым, мать и две сестры которого жили в блокадном Ленинграде:

«Мама после войны поведала мне, что наш кот Васька, провожавший меня на фронт, выжил. От голода не страдал. Рядом с нашим одноэтажным домом-бараком находился военный продовольственный склад. В основном там хранились сухари в бумажных мешках. Мыши и крысы их быстро прогрызали и опустошали.

Васька понял, что там может стать на довольствие. Охрана хвостатым благоволила — как-никак защитники и сторожа! Он ночами сам открывал форточку и выскакивал на улицу, а там его с радостью встречали солдаты. Возвращался домой сытый и, наверное, понимал, что его хозяева голодают. И вот однажды, со слов сестер, он принес и положил на стол голубя. Мать, проснувшись первой и увидев голубя на столе, — всплеснула руками и вскрикнула от радости. По ее словам, в тот день они пожировали — сварили что-то наподобие куриного бульона…