Карла Вайганд - Камеристка

Мне стало не по себе от услышанного. Я еще хорошо помнила покойного монарха. Неужели этот растлитель детей был моим родным отцом? Но похоже, что так и было. Мать Тереза спросила нас с госпожой, не хотим ли мы перекусить.

Но нам было не до еды.

— Тогда позвольте мне продолжить, дамы, — сказала игуменья и, отпив воды, рассказывала дальше. — Встреча с королем происходила после успешного «обучения» в одном из многочисленных павильонов. Государь обращался с девочками всегда приветливо; он никогда не был грубым и не применял насилия. Он хотел полного подчинения от своих подопечных — и об этом заботилась мадам де Помпадур, чье влияние на короля благодаря этому развратному шахматному ходу сохранялось до самой ее смерти. Она снабжала его юными телами, всегда заботилась о замене, как только девушка ждала ребенка или монарх пресыщался какой-нибудь девочкой. Как правило, это случалось довольно скоро и выражалось в том, что Людовик передавал девочек другим благородным господам в качестве подарка. С пополнением проблем не было благодаря «охотникам» мадам де Помпадур. Кроме того, король был уверен, что от невинных любовниц он ничем не заразится. То, что он сам часто награждал их сифилисом, который подцепил еще в юности и никогда так полностью и не вылечил, это в расчет не входило.

Его величество очень хорошо знал, какой грех на себя взял. И поскольку ему хотелось, чтобы наказание было как можно более легким, то он заставлял обнаженных девочек вставать на колени перед кроватью и вместе с ним произносить ночную молитву, прежде чем он предавался своим утехам.

Впрочем, каждая из его подружек, несмотря на указания хранить все в секрете, узнавала от какого-нибудь слуги, кто в действительности был ее любовником.

Долгое время в салоне для посетителей игуменьи царило полное молчание. Я чувствовала в голове какую-то странную пустоту, но тем не менее я могла понять Бабетту. Ей тогда было как раз четырнадцать лет. Какие муки она испытала, деля постель со стареющим сластолюбцем? Грозила ли ей любовница короля? Били ли ее?

— Своих дедушку и бабушку я почти не помню. Они умерли, когда я была еще совсем маленькой, — нарушила я тишину. — Но я припоминаю, что бабушка очень злилась на деда.

— Забери ты эти грязные деньги! — кричала тогда бабушка, швыряя мешочек с луидорами под ноги старику, и никогда больше не разговаривала с ним. И даже когда дочь вернулась и вышла замуж за своего кузена Жака Берто. Мне, маленькому ребенку, постоянно внушали, что у бабушки не все в порядке с головой. Теперь все это стало для меня объяснимо.

— Я должна сделать вам предложение, дорогая Жюльенна. — Мать Тереза обернулась ко мне: — Прежде чем принять окончательное решение, обсудите все с графиней дю Плесси. Я посоветовала бы вам поступить в монастырь, если это совпадает с вашими религиозными представлениями.

Тут я окончательно лишилась дара речи. Даже в самом кошмарном сне подобное не приходило мне в голову.

— Вижу, я ошеломила вас, но здесь я могла бы вас защитить. Эти стены толстые и высокие и умеют хранить тайны. Вы измените имя и навсегда умрете для внешнего мира. Вы не замужем, и, насколько мне известно, у вас нет детей. Так что ничто не мешает вам сделать это.

Я была подавлена. Слишком много всего обрушилось на меня.

— Я не могу понять, достопочтенная матушка, почему мне должна потребоваться особая защита. Собственно, я хотела бы жить дальше так, как жила прежде — камеристкой мадам дю Плесси, и остаться крестьянской дочерью Бабетты и Жака Берто, как и записано в церковной книге в Планси. Я не хочу ничего менять.

— Думаю, вам будет очень трудно, — настойчиво возразила игуменья. — Не нужно быть пророком, чтобы знать, что Францию и монархию ждут не лучшие времена. Теперешний король, мой племянник, слишком слаб, а его избалованная жена не очень умна.

— Я полагаю, — тут монахиня впервые за нашу беседу повысила голос, — что сильная буря снесет королевский дом Бурбонов. Конечно, пройдут еще годы, но падение это неизбежно. А вы имеете к нему прямое отношение, дитя мое. Поэтому вам тоже грозит опасность погибнуть в водовороте событий. Вот я и предлагаю вам убежище здесь, сестра, потому что не думаю, что они отважатся осквернить монастырь. Хотя и в этом я уже не уверена.

Памятный день. Но я решила не уступать. Если кто-нибудь захочет снова указать мне на сходство с моей племянницей мадам Елизаветой, я прикинусь дурочкой.

Я была убеждена: если и пойдут разговоры, то потом стихнут и придворные найдут себе новый повод для сплетен. Со временем меня просто забудут и станут уделять мне внимания не больше, чем привычной мебели, которая всегда стоит на своем месте.

К тому же я ни в коем случае не хотела действовать против воли Бабетты. Нельзя было напоминать ей об Оленьем парке. Пусть она живет, как и хотела, с Эмилем и своими детьми. И я не собиралась становиться невестой Христовой, даже приобретая при этом права королевской дочери и защиту игуменьи.

— Мадам, меня волнует еще один вопрос, — обратилась я к своей госпоже, когда мы снова оказались во дворце. — Как могла моя мать допустить, чтобы я отправилась ко двору того человека, которого она так презирала?

— Людовик Пятнадцатый был уже стар и полностью слушался свою тогдашнюю любовницу мадам Дюбарри. Олений парк со смертью де Помпадур перестал действовать. В Версале вашей добродетели со стороны короля ничего не грозило — а вот если бы дома остались, то там действительно таилась угроза со стороны вашего дяди Эмиля, как вы, вероятно, еще помните. Причем как для вас, так и для нее. Кроме того, — добавила, улыбаясь, мадам Франсина, — я ведь обещала вашей маме присматривать за вами.

С 1777 по 1781 год министром финансов Франции был женевский финансист Жак Неккер. Он знал, как стать любимцем народа; да и дворянства тоже. По возможности нужно было избегать его и не задевать.

Многие полагали, что и он тоже не справится с нехваткой финансов. Но месье Неккер умело скрывал свое незнание, просто приукрашивая цифры. Так ему удалось на протяжении нескольких лет вызывать восхищение народа, пока, наконец, министр месье Морепа не принудил его к отставке. Но прежде это должен был подтвердить король, и Людовик долгое время не мог решиться, так как знал, насколько непопулярным могло бы стать такое решение.

Лишь немногие заметили, что швейцарец ловко скрывал постоянный дефицит финансов. Королеве, напротив, дали кличку «Мадам Дефицит». Только после долгого колебания Людовик подписал приказ об отстранении Неккера.

В мае следующего года к нам с государственным визитом из России прибыл сын и наследник царицы Екатерины с супругой. У великого князя было широкое лицо татарина, но манеры и острый ум парижанина. Никто и не подумал бы, что позже он сойдет с ума.