Евгений Майбурд - Из книги «Тайна стоимости Карла Маркса» (журнальный вариант)

В сентябре 1871 г. в Лондон пришло письмо из далёкого Петербурга:

Уважаемая сударыня!

Простите, что я обращаюсь к Вам, но очень прискорбные известия, проникшие и в нашу печать, заставляют меня просить Вас ответить хотя бы в нескольких словах на следующее. Сегодня в газетах появилось сообщение о том, что Ваш отец тяжело заболел. Ввиду слабости его организма все знакомые его в большой тревоге. Не будете ли Вы так любезны написать мне, насколько соответствуют действительности эти слухи и в каком состоянии вообще теперь его здоровье. Надеясь на исполнение моей просьбы, ещё и ещё раз прошу извинить меня.

Н. Даниельсон [1] «Переписка членов семьи Маркса с русскими политическими деятелями», М., 1974, С.15 (далее — «ЧС»; число после запятой означает номер страницы).

Случилось так, что однажды Николай Францевич Даниельсон, русский экономист и публицист, развернув утром «С.-Петербургские ведомости» (№ 239 за 1871 г.), прочитал следующее:

«Карл Маркс, который в настоящее время состоит главным руководителем международного общества в Лондоне, опасно болен» (ЧС, 145).

Работая в это время над первым переводом «Капитала» на русский язык, испытывая искреннее почтение к его автору и зная доподлинно о слабости организма последнего, Даниельсон был встревожен прочитанным и тут же написал в Лондон. Ответила ему шестнадцатилетняя Элеонора:

«Милостивый государь!

Благодарю Вас за участие, которое Вы так любезно проявляете по отношению к моему отцу. Ваша тревога было совершенно напрасной, так как промелькнувшие о нём во всех газетах сообщения, как и ранее появлявшиеся утверждения, абсолютно неосновательны. Папа сейчас в сравнительно хорошем состоянии, и наши друзья могут быть вполне спокойны <���…>» (ЧС, 16).

Паника безосновательна. Сообщения ложны. Обычная газетная «утка».

Что же было в действительности?

В последние годы у Маркса вошло в обыкновение устраивать себе «отпуск», выезжая на воды для поправки здоровья. В августе 1871 г. он отправился на две недели в курортный город Брайтон.

Если судить по интонациям и содержанию его писем из Брайтона к Энгельсу (19 августа) и домой (25 августа), в указанный период Маркс не испытывал особого недомогания. Энгельсу он пишет о текущих делах, как видно, не оставляя их и на отдыхе; [2] Маркс К., Энгельс Ф. «Сочинения», 2-е изд. Т.33. С.59. В дальнейшем ссылки на это издание даются в тексте статьи (первое число указывает номер тома, последующие — номера страниц) домой — о разного рода забавных случаях, о заботах, общих знакомых и т. п. (33:240). О самочувствии своём — коротко и вскользь: сообщает о благотворном воздействии морского воздуха и ванн, сожалеет, что не захватил успокоительного для печени (беспокоит), жалуется на насморк и кашель в связи с ветрами и дождями (33:59). Обычный отдых обычного — со своими хроническими болезнями — курортника, которому не очень повезло с погодой. Бывает.

Если бы газетчики мира справились о здоровье Маркса у его домашних или Энгельса, сообщений об опасной болезни не должно было быть. Вероятно, эти проныры пользовались источником менее достоверным либо просто подхватили безосновательный слух — «ввиду слабости его организма».

Ввиду слабости его организма… Даниельсон пишет об этом как о факте общеизвестном. И неудивительно. Собственное здоровье, а точнее, нездоровье — перманентный сюжет писем Маркса ко всем его адресатам на протяжении почти всего лондонского периода (последние 33 из 65 лет жизни).

Тема болезни начинает звучать в его письмах непосредственно с 1850 г. Что тут особенного? Ничего. Почти любой человек иногда заболевает, а затем выздоравливает и возвращается к нормальной жизни. Именно так мы воспринимаем сообщения, исходившие от Маркса в первые годы лондонской эмиграции. Они ограничиваются, как правило, сухим перечислением: заболел, слёг, пролежал, встал на ноги… Да и повторяемость их не выходит за рамки «обычной нормы» — два-три раза в год.

Постепенно, однако, сообщения Маркса о собственном нездоровье начинают всё более учащаться и конкретизироваться.

Геморрой (29:6), болезнь печени (29:109, 252; 30:65, 287 и мн. др.), зубная боль (29:300), свинка (29:321), воспаление глаз (30:503), «невралгия всей левой части головы» (30:467), многодневная рвота (31:113), инфлюэнца (31:126), разлитие желчи (31:104), ревматизм в правой руке (31:116, 170), снова зубная боль и ревматизм (31:175), снова печень (31:201), кожные заболевания.

Перечень далеко не полный.

Допустимо ли подшучивать над больным человеком (даже если б он был нами прежде уличён как интриган и беспримерный лжец)? Здоровье — это особая сторона нашего бытия, и больной человек есть больной человек — мы сразу обязаны вспомнить, что он — наш брат.

Вопрос в другом: насколько достоверны имеющиеся в анналах сведения о болезнях и болячках Карла Маркса? Ибо, как понимает наш читатель, главный, а чаще всего единственный, источник сведений о здоровье Карла Маркса — сам Карл Маркс. Источник не вполне надёжный. Так, встревожившие Даниельсона сообщения газет не были злонамеренной выдумкой газетчиков, а основывались на определённом источнике — увы, страдающем хронической недостоверностью.

«Я уже две недели нахожусь здесь по совету врача, так как моё здоровье сильно ухудшилось в результате очень напряжённой работы…» (33:2З8), —

пишет Маркс 25 августа 1871 г. из Брайтона в Нью-Йорк некоему Фридриху Больте, активисту рабочего движения среди американских немцев и сотруднику газеты «Арбайтер цайтунг».

Разгадка многочисленных необоснованных газетных публикаций, упомянутых Элеонорой в ответе Даниельсону, заключается в том, что сам Карл Маркс передал злополучное сообщение о своей болезни непосредственно в печать.

Конечно, известие переполошило всех друзей.

Вспомним: с чего начинается «Капитал»? С сообщения о «многолетней болезни, которая всё снова и снова прерывала мою работу» (почему только и затянулось это продолжение вышедшей восемью годами ранее «К критике политической экономии»). Какая-то таинственная многолетняя болезнь, временами выводящая из строя, — наверное, что-то из ряда вон выходящее. Какой мужчина станет публично жаловаться на состояние своего здоровья? Тем более станет ли муж науки начинать солидную учёную монографию сообщением о своей болезни, если это какой-нибудь пустяк вроде стенокардии, гастрита или радикулита?