Владимир Зарвин - Идя сквозь огонь [СИ]

Мы тоже жаждем разрушения Унии, препятствующей нашему захвату южных земель. Кроме того, Высокая Порта не меньше вас ненавидит Русь, подмявшую под себя владения наших союзников — татар.

Вот я и помыслил, отчего бы нам не действовать сообща? Тем паче, что иного выхода у нас нет! Объединив усилия, мы сможем добиться всего, чего захотим: вы получите свободу, а заодно прибалтийские земли, мы же захватим часть Унии, именуемую Украйной, и вернем в лоно Порты улусы волжских мусульман!

Ужели не выгодно ради всего этого забыть на время старые раздоры?

— Чего ты хочешь от меня, бей? — хмуро воззрился на Демира рыцарь.

— Да, в общем-то, немногого! Мне хотелось бы узнать, что ты делал вблизи польского стана. Едва ли я поверю, что ты искал способ помощи полякам в борьбе с нами, так что лучше скажи правду…

— Я собирался убить Польского Короля! — мрачно сверкнул глазами фон Грюненберг. — Такой ответ тебя устраивает, бей?

— Ага, — мягко поправил собеседника Демир, — по происхождению я действительно бей, то есть, по-вашему — рыцарь. Но поскольку я командую двумя десятками воинов, ко мне следует обращаться Ага.

Если Аллаху будет угодно, когда-нибудь меня нарекут Пашой, и я войду в Диван — совет Великого Султана. Но чтобы достичь сего, нужно приложить немало сил, служа Владыке Мира.

Посему я без промедления задам тебе вопрос: как именно ты собираешься умертвить Польского Короля?

— Сказать по правде, мне известно несколько способов, — потупил взор крестоносец, — но зачем тебе их знать?

— Затем, что я хочу помочь тебе выбрать лучший из них! — широко улыбнулся Демир-Ага. — Как говорили древние: одна голова — хорошо, а две головы — лучше!

— А когда я поведаю тебе свои замыслы, ты велишь перерезать мне горло? — недоверчиво усмехнулся немец. — Чтобы представить перед Султаном плоды моего труда, как свой собственный замысел!

— Да зачем мне это? — искренне рассмеялся Демир. — Толку мне от того, что я расскажу все это Владыке? Он ждет от подданных не слов, а деяний.

Да и есть ли смысл пробираться в польский стан, рисковать головой, воплощая замысел, коий может осуществить за тебя другой? По мне, нет лучшего выхода, как позволить тебе самому исполнить свою задумку!

— Я разумею, рыцарь, тебе трудно принять мои слова! — кивнул Демир, заметив недоверие в глазах собеседника. — И для того, чтобы ты уверился в чистоте моих намерений, я отпущу тебя на волю! Эй, Халил, Мустафа! Немедлено избавьте храброго воина от пут и верните ему клинок!

— Вы что, оглохли?! — сурово прикрикнул он на застывших в нерешительности нукеров. — Вы все верно уразумели. Нынче же отдайте моему гостю оружие и коня!

— Но ведь это же неверный, наш враг! — с трудом вымолвил потрясенный поступком своего господина Мустафа. — Он убил двух наших братьев!

— Все так! — охотно согласился с ним Демир. — Но, кроме сего, он враг наших врагов, и весьма упорный! Если он убьет Короля неверных, это окупит смерть сынов Ислама!

Ничего не поделаешь, чтобы одолеть врагов Аллаха, порой приходится обращаться за помощью к шайтану!

— И Аллах нам простит сие? — неуверенно вопросил Агу Халил.

— Аллах зрит, что мы действуем в его интересах! — убежденно заявил Демир. — Что до меня, то я молюсь за то, чтобы задуманное крестоносцем ему удалось!

Мустафа и Халил благоговейно промолчали в ответ.

Дмитрий и его спутники выезжали из леса, когда путь им преградил Самборский Воевода с отрядом конных жолнежей.

— Ты?! — не смог сдержать радостное изумление Кшиштоф. — Куда ты исчез во время осады, боярин? Я после битвы за Самбор отрядил людей на твои поиски, однако тебя не нашли ни среди мертвых, ни среди живых!

Сапега поведал, что ты отправился на поимку немецкого татя, помогавшего советом Рароху…

— Так и было! — кивнул ему боярин.

— И ты настиг его?

— Еще как настиг! — ответил за побратима Газда. — Догнал и обезглавил!

— Обезглавил?.. — задумчиво переспросил Кшиштоф. — Тогда я разумею, откуда взялся всадник без головы…

— Какой еще всадник? — подался вперед Бутурлин.

— Да было тут одно дело… — поморщился Воевода. — Пять дней назад в Самбор приехал королевский гонец. Его сопровождал твой земляк, боярин Орешников. Они привели в замок лошадь с обезглавленным трупом в седле…

— А как рядом с гонцом очутился Гришка? — не смог удержаться от вопроса Дмитрий.

— Сие он сам поведает тебе при встрече! — криво усмехнулся Кшиштоф. — Хотя, по мне, и так все ясно. Гонец — молодая, недурная собой девица. Будь я моложе, сам бы увлекся ею…

Не знаю, что за блажь побудила панну отправиться на войну, но Государь рассудил, что там ей грозит опасность, и услал в Самбор, подальше от битв.

Однако по дороге сюда на девицу напали тати из тех, что после влились в воинство Рароха, и захотели убить. Ей удалось чудом сбежать от разбойников, а когда они вновь ее настигли, за девушку вступился твой приятель, случайно оказавшийся рядом!

— На Гришку сие похоже! — улыбнулся Дмитрий.

— Что похоже? — вперил в него удивленный взор Воевода. — Случайно оказываться рядом?

— Нет же, заступаться за слабых! — пояснил ему боярин. — Он и на Москве пострадал за то, что ранил наемника, желавшего обесчестить девицу…

— Тогда все ясно! — причмокнул языком Самборский Владыка. — Но главное не в их встрече.

Выбравшись из леса, они встретили коня с привязанным к седлу мертвецом и свитком, в коем были перечислены способы покушения на жизнь нашего Государя.

Похоже, убитый тобой тать собирался доставить сей пергамент изменнику в окружении Короля. Очевидно, что, узнав о смерти своего посланца, враги Унии пошлют следом за ним другого.

Посему я внял просьбе гонца и отправил его со свитком в королевский стан. Пусть Государь узнает о том, что враги роют ему западню!

— Ну, а что Гришка? — полюбопытствовал Бутурлин.

— А что с ним могло статься? — пожал плечами Воевода. — Напросился сопровождать свою зазнобу! Мало того, что я к ней приставил десяток лучших жолнежей, так еще он затесался в отряд!

— Гришка в походе не будет обузой! — заверил шляхтича Дмитрий. — Он и саблей владеет отменно, и из лука в недруга не промахнется!

— Я и не препятствовал его участию в походе! — махнул рукой Кшиштоф. — Мало ли что в дороге случиться может. Глядишь, и от него будет польза!

Твой приятель и так уже помог делу Унии. Окажись гонец-девица одна, может, она не осмелилась бы приблизиться к лошади с трупом в седле. Дивно только, что ты сам сего коня не изловил!

— Сказать по правде, мне было не до того! — вспомнил, как чуть не погиб от яда, Бутурлин. — Перед тем как я обезглавил тевтонца, он уколол меня отравленным клинком.