Владимир Зарвин - Идя сквозь огонь [СИ]

— Сам видишь, чем!.. — грустно усмехнулся Щерба. — Разошлись наши пути с Радзивилом!

— Об одном лишь жалею, — добавил он, глядя на помрачневшее лицо Дмитрия, — что княжна без защиты осталась! Но ты не кручинься, боярин! К твоей зазнобе приставлен десяток жолнежей, так что Махрюте к ней не подобраться!

Да и вскоре лиходею будет не до нее. Он ныне, как верный пес, следует за Радзивилом. Коли княжич вступит в битву, то и татю придется в бой идти!

— Что ж, спасибо и за это! — поблагодарил казаков Бутурлин. — Но что побудило вас предложить Милице помощь? Вы знали о нашем с Газдой присутствии здесь?

— Сие нам не было ведомо, — покачал головой Щерба, — но, признаюсь, я не удивлен нашей встрече, боярин!

Едва ли кто-нибудь, кроме тебя, сумел бы подвигнуть кметов на войну с Радзивилом! Скажи, тебе их не жалко?

— Мне жалко всех, кто страдает без вины, — ответил ему Дмитрий, — а у сих людей и выбора-то нет. Погибнуть в огне или обречь себя на смерть в чащобе от стужи и голода. Скажи, что бы ты предпочел, на их месте?

— Почто вопрошаешь? — недоуменно воззрился на него казачий Воевода. — Я свой выбор сделал, явившись к вам с побратимами. Вместе мы не дадим Радзивилу сжечь сию весь!

— Рад, что мы на одной стороне засеки! — улыбнулся Газде Бутурлин. — А ты что скажешь, Петр?

— Если ты рад, то я рад вдвойне! — облегченно выдохнул казак, с чьих плеч свалилась неподъемная тяжесть. — Что ж, братья, будем вместе биться против панов!

— Дело за малым! — усмехнулся в усы Щерба. — Уговоришь, боярин, свою дружину впустить нас в селение?

Оглянувшись на сгрудившихся за спиной крестьян, Дмитрий понял, что сделать сие будет непросто. Натерпевшиеся произвола от власти и заезжих татей, миличане не доверяли чужакам.

То, что они решились защищать деревню под началом боярина, Бутурлину самому казалось Господним чудом. Казаки же для миличан были вовсе враждебной силой, и желание гостей вступиться за весь сдавалось им дивным.

По их рассуждению, помощь степняков могла оказаться уловкой, призванной усыпить бдительность сельской общины. Не знай Дмитрий нрав Щербы, он бы и сам не поверил в его добрые намерения.

Однажды московиту приходилось видеть, с какой быстротой перебили нукеров Валибея казаки. Если тогда людям Щербы противостояли умелые воины, то селяне, впервые взявшие в руки оружие, вовсе не могли им составить соперничества в бою…

— Ну, так что ты решил, боярин? — осведомился у Дмитрия атаман. — Примешь наше воинство на постой?

— Сие решать не боярину, а нам, — ответил за Бутурлина, подойдя к нему, Северин, — и к вашей братии у нас веры нет! Да и скажи, казак, сам ты на нашем месте поверил бы?

Еще вчера ты шел с Радзивилом, ныне же хочешь помогать нам. С чего вдруг такая перемена?

— С того, что мы сами — вольные люди и угнетения не терпим! — ответствовал Щерба. — Нам любо стремление миличан защитить свой дом!

— Положим, — кивнул ему Северин, — но что помешает вам отступить от своих слов, когда вы войдете в Милицу?

Пока нас разделяет частокол, мы еще можем противиться ворогу. Однако все изменится, окажись мы с вами по одну сторону частокола! Устоим ли мы против стрел и сабель, коли задумаете нас истребить?

— И к чему нам сие? — нахмурился Щерба.

— А вот к чему! Брать приступом наши стены княжичу не в радость. А так вы овладеете Милицей без потерь, да еще накажете строптивцев, отказавшихся кориться Радзивилу!

— Почитаешь нас волками в овечьей шкуре? — брови казачьего атамана сошлись на переносице, словно две тучи, предвещающие раскат грома. — Что ж, как знаете!..

Мы искренне предложили помощь, да, видно, вы не из тех, кто ценит добро. Что ж, Бог вам судья!

— Напрасно вы так! — обернулся к Северину Газда. — Казачье слово твердо! Мои братья не поднимут меч на бедняка да хлебороба! Могу за них поручиться!

— Что нам твое ручательство? — тяжко вздохнул Северин. — Мы тебя самого, парень, едва знаем! Время нынче такое, что ни за кого нельзя поручиться. Слишком уж много в свете подлости да измены…

— Поступайте, как знаете! — тряхнул седой чуприной Щерба. — Но знайте, без наших луков и сабель вам не выстоять. Когда поутру в Милицу войдет Радзивил, те из вас, что останутся в живых, позавидуют мертвым!

— Стойте, а если за казаков поручусь я? — вмешался в спор меж Щербой и бывшим ратником Бутурлин. — Я видел сих людей в деле и могу подтвердить сказаное Газдой. Они верны своему слову!

— А если все же отступят от него? — склонил голову набок Северин. — Верю, боярин, что ты желаешь нам добра. Но и тебе не всегда открыта истина! Что будет, коли ошибешься?

— Тогда я погибну первым! — не допускающим сомнения в его искренности тоном ответил Дмитрий. — Я готов к сему!

— Дело не в том, готов ли ты умереть, боярин… — промолвил деревенский войт Авдей — а в том, готовы ли умереть мы…

— Решайте, — холодно бросил селянам Щерба, — неволить не буду. Хотите сложить головы — мы не станем вмешиваться. Это — ваш выбор!

— Скажи, тот ли ты Щерба, с коим знался покойный Тур? — донесся из толпы селян раскатистый бас Медведя.

— Ты знал Тура? — обернулся к нему атаман.

— Не только знал, но и многим ему обязан! — промолвил, выходя вперед, старатель. — И вы, братья, должны его помнить! Скольких из вас он от хворей исцелил! Кого от колик в утробе избавил, кому жар снял!

Мне плечо вывихнутое вправил, другому сломанную ногу так сложил, что пострадавший до сих пор ходит, не хромая! Мыслю, он и вас, Вольные Люди, не раз выручал своим промыслом!

— Как не помнить, выручал! — подтвердил его слова Трохим Щелепа. — Я жую лишь потому, что он мне раздробленную челюсть срастить умудрился!

— Так вот, если вам дорога его память, поклянитесь, что не причините Милице и ее жителям зла! — подытожил Медведь.

— Что ж, коли в том есть нужда, — молвил дрогнувшим от волнения голосом Щерба, — клянусь памятью Тура не причинять вреда Милице и ее народу! Клянитесь и вы, братья!

— Клянемся! — в один голос повторили за ним Щелепа и Гуляй-Секира.

— Клянемся! — эхом отозвались прочие казаки.

— Ну что, довольно с вас такой клятвы? — насмешливо прищурился казачий вождь. — Теперь пустите меня на двор или так и будем стоять здесь до утра?

— Довольно… — вздохнул, отступая в сторону, Северин. — Что ж, проходите…

— Только вот угостить вас нечем! — широко развел руками Авдей. — Харчи да пожитки мы с женами и детьми в лес отправили на время осады…

— Ничего, нам и своих запасов хватит! — усмехнулся Щерба. — Так ведь, братья?

— Так! — откликнулся немногословный Гуляй-Секира. — До утра дотянем, а там как Господь положит!

— Спасибо тебе, Прокофий! — поблагодарил Медведя Бутурлин. — Ты сам не ведаешь, сколь важное дело свершил!