Владимир Зарвин - Идя сквозь огонь [СИ]

Софья дождалась дня, когда Князь выступил в поход под знаменем былой Византии. На устах ее играла улыбка, в глазах блестели слезы. В тот миг она возносила благодарность Небу за то, что оно ей послало в мужья человека, способного осуществить ее мечты…

Теперь этот человек вновь нуждался в ее поддержке. Софья знала о том, что гложет ее супруга, и раздумывала, чем сможет ему помочь.

— Не спится, Княже? — с улыбкой промолвила она. — Скажи, что лишило тебя покоя!

— Да так, княгиня! — болезненно усмехнулся Иван. — Думы скорбные одолевают, и нет от них спасения…

— И о чем же сии скорбные думы? — склонила ему голову на плечо Софья. — Поведай мне, может, я смогу развести твою скорбь!

— Увы, Софьюшка, сие — не в твоей власти! — тяжело вздохнул Князь. — Ты сама знаешь, сколь многим я обязан Бутурлину. Минувшей зимой он спас мир между Унией и Москвой, более того, спас мою честь. Да и жизнь спас тоже, чего уж там таить!..

И чем я воздал боярину за его службу? Отправил в самое пекло, на юг, где он едва не сложил голову!

А все почему? Потому что не пожелал вновь ссориться с польской Короной…

Ян Альбрехт и его супруга хотели выдать княжну Корибут за выходца из королевского рода, чтобы наследство Эвелины осталось в их руках. А тут Бутурлин со своей неуместной любовью!

Он словно помешался на мысли о браке с княжной, был согласен взять ее в жены без приданого. Она тоже решилась отдать наследство родичке, но Ягеллонам сие пришлось не по вкусу.

Король Польши мнил покойного Корибута своим другом и не желал обрекать его дочь на жизнь с чужеземным бедняком. Его не смутило даже то, что княжна сама была готова отречься от титулов и богатства, лишь бы остаться с Бутурлиным!..

— Бедная девочка! — по лицу Софьи пробежала грустная улыбка. — Неужели Владыка Польши не внял ее мольбам, слезам?

— Да уж, не внял! — в голосе Ивана звучала неприкрытая горечь. — Любовь княжны для Короля — не более, чем блажь глупой девчонки, не сознающей своей выгоды!

— А что ее любовь для тебя? Что для тебя чувства Бутурлина?

— Спроси чего легче, Княгиня! Разве державные мужи, принадлежат себе, разве могут полагаться лишь на сердце, распоряжаясь судьбами подданных?..

Ускользнув от Бутурлина в Диком Поле, немчин, поставлявший стрелы Валибею, подался на Литву. Боярин хочет отправиться за ним, чтобы завершить порученное мной дело…

Я же знаю, что, оказавшись на землях Унии, он станет искать встречи с княжной, и один Господь ведает, чем закончатся его поиски!

Может статься, что он прогневит Польского Короля, и тогда дружба меж нашими державами вновь пошатнется. А мне бы сего не хотелось.

Погляди, сколько недругов кругом! Так и норовят вцепиться в горло. Пока Уния не испытывает к нам вражды, мы еще можем отбиться от Великой Степи, да и от набегов с севера тоже…

А случись, что Польша да Литва повернут против нас мечи, что тогда? Я не могу рисковать благом всей державы ради счастья своего стольника и дочери Корибута!

— Ты мнишь, сватовство боярина способно разрушить твою дружбу с Ягеллонами… — задумчиво произнесла Софья. — а что, если выйдет наоборот?

— Что ты хочешь сказать, Княгиня? — поднял на нее удивленный взор Иван.

— Тевтонец явно отправился на Литву чинить козни Польской Короне. И если твой вассал остановит сего вредителя, Владыка Польши будет лишь благодарен тебе за это…

Если же боярину не повезет, Король, по крайней мере, оценит твою помощь и не станет ссориться с тобой!

— Умно, ничего не скажешь! — воспрянул духом Иван. — Но, одолев тевтонца, Бутурлин вновь попросит у Яна Альбрехта руку Эвелины!

— А Королю, после всех свершенных боярином дел, будет трудно ему отказать! — рассмеялась Софья. — Взбодрись, Княже, из сей битвы мы выйдем победителями!

К тому же, отправив боярина в погоню, ты не нарушишь обещания, данного Королю прошлой зимой. Полгода, в течение коих ты обещал придержать Бутурлина на Москве, как раз миновали.

— Минуют через неделю… — поправил супругу Князь.

— Вот и ладно! — улыбнулась Великая Княгиня. — Пусть боярин отдохнет неделю в родных стенах. А там поглядим!

Перед порогом лазарета Эвелина на миг замерла в нерешительности. Ей предстоял разговор с человеком, ценой своего ранения спасшим ей жизнь, и княжна никак не могла подобрать слова благодарности.

Все фразы из книг по этикету казались ей выспренными и слишком далекими от жизни, чтобы ими можно было выразить признательность спасителю. Смущало девушку и другое. Ей предстояло войти в покои молодого мужчины, что, с точки зрения придворной морали, казалось предосудительным.

Правда, у ложа Ольгерда постоянно дневал слуга, исполняющий обязанности сиделки, а подле Эвы присуствовала ее служанка Дорота, но все же на душе у княжны было неуютно.

Собрав все отпущенное ей Богом самообладание, девушка нашла силы взяться за медное кольцо и постучать им в дверь лазарета.

Дверь отворилась, и на пороге возник слуга молодого шляхтича. С учтивым поклоном он отступил перед княжной, и Эва вошла в пристанище своего спасителя. Ольгерд покоился на ложе у окна.

При виде девушки он хотел встать, но свежие раны напомнили о себе, и рыцарь, застонав, вновь опустился на перину.

— Простите, княжна! — произнес он, тщетно пытаясь скрыть от нее свое волнение и боль. — Мне подобало встретить вас стоя, но сие, к великому моему сожалению, пока невозможно!

— Лежите, лежите! — поспешила успокоить его Эвелина. — Я вас не потревожу. Мне лишь хотелось узнать о вашем здоровье…

— Благодарю, вельможная княжна, за заботу! — бледное лицо Ольгерда на миг озарилось улыбкой. — Мои раны заживают, я уже иду на поправку…

Шляхтич явно преувеличивал свои успехи на почве выздоровления, и это не укрылось от внимания Эвелины.

— Я принесла вам бальзам для заживления ран, — приняв из рук Дороты склянку с целительной мазью, княжна поставила ее на столик рядом с постелью раненого, — мне еще по весне его привез друг, но вам он сейчас нужнее…

А это для услады вкуса, — обернувшись к Дороте, княжна знаком велела ей передать слуге шляхтича корзину с фруктами, — надеюсь, сей виноград и яблоки скрасят ваш досуг…

— Вы очень щедры ко мне, княжна, — прижал руку к сердцу в благодарном жесте Ольгерд, — не знаю, смогу ли я вас отблагодарить…

— Не стоит благодарности, — робко улыбнулась Эвелина, — это меньшее, что я могу для вас сделать!

Глаза их встретились, и девушка невольно опустила взгляд. Раненый рыцарь напомнил ей чем-то Бутурлина, и это сходство больно укололо ее сердце. Та же затаенная печаль в глазах и голосе, доходящая до самопожертвования, способность к заботе о ближнем, что и у ее возлюбленного.