Владимир Зарвин - Идя сквозь огонь [СИ]

…В считанные минуты Ральф вынул из котомки ложе для пищали, выстроганное в виде рубанка, и приделал его к заключенному в посох стволу. Затем, разорвав подкладку своего армяка, добыл оттуда кожаный кисет с порохом и мешочек, полный свинцовых пуль.

Он отвинтил задний колпачок на стволе, загнал туда пулю и насыпал в зарядную камеру порох. Бродериксен сам додумался до заряжания пищали с казеной части. Это позволяло обходиться без длинного шомпола, неизбежного при забиваннии заряда в ствол с дульной стороны.

Завершив свои труды, Ральф перевел дух. Он успел подготовить оружие к стрельбе, и теперь ему оставалось лишь завершить начатое дело.

Плывущий над Москвой колокольный звон резко оборвался, свидетельствуя об окончании молебна. Это значило, что Владыка Московии с минуты на минуту должен был ступить на дорогу, где его поджидал швед.

Холодным взором затаившийся убийца следил за приближением своей жертвы. Великий Князь неторопливо шествовал верхом по улице, сопровождаемый конной свитой.

Воины его отряда озирались по сторонам, вероятно, выискивая в толпе заговорщиков, и Ральф, хорошо сознававший слабость подобных мер защиты, насмешливо скривил губы.

Главное направление, откуда правителю Московии могла грозить опасность, было открыто для стрельбы, а значит, потуги свиты уберечь Государя не стоили ломаного гроша.

Но расслабляться Бродериксен не спешил. Судьба предоставляла ему лишь одну попытку убить Князя, промах же для Ральфа был равносилен крушению его надежд.

Посему он не спешил с выстрелом, ожидая, когда облюбованная им цель приблизится на расстояние, с коего невозможно будет промахнуться. В точности боя своего оружия швед не сомневался.

Хитроумное устройство для воспламенения пороха позволяло ему стрелять, не отрывая взор от мишени. Вращающийся на оси рычажок с зажимом для тлеющего фитиля подносился к затравке легким нажатием пальца.

Сей изобретенный Бродериксеном механизм был предметом его гордости. Удивительно простой и надежный, он легко разбирался на части и мог быть спрятан среди других мелких вещей. Ральф мнил, что его изобретение ждет великое будущее.

Прежние неуклюжие пищали, воспламеняющиеся от лучины, уходили в небытие, уступая место более легкому, удобному в пользовании оружию. Но и оно было далеко от совершенства.

Необходимость вручную подносить фитиль к затравке вынуждала кулевринера отвлекался от цели, что пагубно сказывалось на меткости выстрела. И созданное талантом шведа приспособление могло существенно исправить сей недостаток огнестрельного оружия…

Но Ральф думал не только об убийстве Великого Князя. Устраняя его, он должен был сохранить собственную жизнь и посему продумывал пути побега из Москвы с той же тщательностью, что и план покушения на жизнь Московского Владыки.

Времени, чтобы уйти с места событий, у него было в обрез. Конечно же, он мог вернуться назад через заведение Анфимьевны, но это несло с собой риск быть схваченным рыскающими повсюду стражниками.

Ральф представил, какой шум поднимется в городе после устранения Московского правителя. В поисках убийц стража перевернет все вверх дном, в первую очередь обрушившись с подозрениями на пришлый люд и гостей столицы.

Ему следовало покинуть Москву, прежде чем опомнятся потрясенные смертью Властителя воины его свиты. И тут судьба вновь указала шведу верный путь решения сей головоломки…

К одной из стен каланчи примыкал конный дворик, где возчики дров оставили на ночь свои возы и телеги. Но не они одни собирались гостить сей ночью на Москве. Перегнувшись через ограждение горжи, Ральф увидел длинный обоз с сеном, въезжающий на подворье Анфимьевны.

Для одного воза не нашлось места в общем ряду, и возница, не мудрствуя лукаво, отогнал его вглубь двора, под самую стену пожарной каланчи. При виде огромной копны сена, выросшей у подножья его обители, швед вознес Небу благодарственную молитву.

Он знал, что делать, если московская стража перекроет ему обратный путь…

…Желанная мишень неторопливо приближалась к месту засады. Рослый княжеский жеребец шел гордой поступью, неся Владыку Московии навстречу его смерти. Бродериксен уже мог рассмотреть черты лица Князя, его расшитый золотом наряд.

Уложив ствол пищали на край ограждения, он прицелился в свою жертву. Вначале швед намеривался пробить пулей сердце Властителя, но когда тот подъехал ближе, изменил замысел.

Попасть в грудь было проще, чем в голову, но под кафтаном вождя московитов мог быть поддет панцирь, лицо же было явно не защищено.

Приникнув щекой к ложу пищали, Ральф навел ствол меж глаз Великого Князя. Указательный палец привычно лег на рычажок, подносящий к пороховой затравке фитиль…

Но замыслам лазутчика не суждено было осуществиться. В миг, когда Бродериксен собирался стрелять, за спиной у него загремели шаги. Вздрогнув от неожиданности, швед обернулся на звук.

Прежде чем он успел что-либо сообразить, из люка в полу горжи на площадку высыпали вооруженные люди. Одним из них был тот самый казак, коего Ральф встретил намедни, выезжая с княжьего двора. Другой, совсем юный, одетый по-польски, походил на мелкопоместного шляхтича Унии.

Но в глаза Бродериксену бросился противник, первым ворвавшийся на горжу каланчи, — крепко сбитый московит с короткой бородой и широко расставленными серыми глазами.

При виде его в памяти шведа промелькнул рассказ Зигфрида об убийце непобедимого фон Велля — боярине Бутурлине.

Прежде Ральф с ним не сталкивался и даже с чужих слов не ведал, как выглядит боярин. Но, встретив взгляд московита, он понял: перед ним никто иной, как Бутурлин.

Времени обдумывать дальнейшие действия у Бродериксена не оставалось. Каждое упущенное мгновение могло стоить ему жизни, тем паче, что в руках троицы блестели обнаженные клинки.

Забыв о своей мишени, швед развернул к врагам пищаль и выпустил пулю навстречу Бутурлину. Чуя, что с троими противниками ему не справиться, он решил убить самого опасного из них.

Но московит, не уступавший ему в быстроте, успел пригнуться, и свинцовый орех пролетел над его головой, расколов надвое балку парапета.

С яростным криком казак выхватил из-за пояса сарацинский ятаган и метнул его в шведа. Бродериксен уклонился от броска, и кривой нож казака с хрустом вошел у самого его уха в один из столбов, несущих навес горжи.

Осознав свою неудачу, Ральф обратился в бегство. Метнувшись к краю площадки, он перепрыгнул парапет и камнем полетел вниз. Подобный поступок мог показаться безумием, но, перегнувшись через ограждение, Дмитрий и его спутники увидели, что шведом руководил трезвый расчет.