Владимир Лазарис - Путеводитель по галуту. Еврейский мир в одной книге [litres]

За минувшие с тех пор 20 лет ничего не изменилось.

Рассказывает Нэнси Кадури: «Община очень счастлива. Люди очень дружелюбны. Все мои школьные друзья всегда принимали меня такой, какая я есть. Здесь очень открытое общество».

Хотя в странах Персидского залива можно встретить евреев, приехавших работать по контракту, только в Бахрейне существует настоящая еврейская община, чем особенно гордятся местные власти. Чтобы добиться соглашения о свободной торговле с Америкой, власти Бахрейна даже перестали бойкотировать компании, торгующие с Израилем. А посол Бахрейна в США говорил о еврейской общине своей страны, выступая в синагоге во Флориде.

В магазине «Шарп» торгует Роубен-младший, который еще помнит, как соседнюю улицу называли еврейской, потому что на ней было много еврейских магазинов. И все они были закрыты по субботам.

Неофициальный руководитель общины – Авраѓам-Давид Нуну, сын менялы – сделал феерическую карьеру, став депутатом верхней палаты Национального собрания Бахрейна. Отстроенная после погромов синагога пришла в негодность. Евреи хотели отдать помещение для благотворительных целей, но правительство не разрешило. Нуну отремонтировал ее за свой счет. Вот только молиться там некому. Поэтому синагога всегда закрыта.

В стране насчитывается, по разным оценкам, от 36 до 40 евреев. Вместе с тем Уда Эзра Ибрахим Нуну до недавнего времени состояла на дипломатической службе в США, став первой женщиной-еврейкой, представлявшей арабскую страну в качестве дипломата.

По словам Роубена, у которого трое племянников получили образование в Америке и в Англии, в Бахрейне нет никакой дискриминации. «Никаких конфликтов между арабами и евреями. Если я иду по улице, люди никогда не скажут, что я еврей, а решат, что я такой же бахрейнец».

Единственным ограничением для всех был запрет ездить в Израиль. Как сказала Нэнси Кадури, «мы никогда не были в Израиле, у нас там никого нет, и бахрейнский паспорт не дает возможности поехать в Израиль».

Но и этот запрет отпал, когда в начале 2017 года прибывший с визитом в Америку эмир Бахрейна Хамад ибн Иса Аль-Халифа сказал, что любой из его подданных может поехать в Израиль, и уже в декабре 2017-го в Иерусалим приехала целая межконфессиональная делегация из 25 человек. В ней не было только евреев.

Принимавшие эмира руководители американского отделения Центра Симона Визенталя услышали от него заявления о недопустимости бойкота Израиля. А на последовавшем банкете национальный оркестр Бахрейна исполнил… гимн Израиля.

Как сказал Роубен, «поскольку у нас очень маленькая община, все знают, кто мы. Даже за все блага мира я не покину свою страну. Здесь мой дом. Но если правительство скажет мне: “Ты еврей, и не имеешь права ни на то, ни на это”, в тот же день я соберу чемодан, и только меня и видели».

Первые еврейские поселения на территории нынешней Бельгии существовали еще при римлянах, но во времена «великой чумы» были уничтожены. Кого не убили, того изгнали из страны.

В начале XVI века в Брюгге и в Антверпене поселились марраны из Испании и Португалии.

При австрийцах появились евреи из Германии и Польши. При французах, в 1794-м, они получили право свободно селиться в Брюсселе. Наконец, после принятия конституции 1831 года была официально создана и признана еврейская община Бельгии.

В 1939 году евреи Антверпена составляли десятую часть городского населения. К началу Второй мировой войны в Бельгии насчитывалось 100 000 евреев, включая 20 000 беженцев из Германии. Только 5 – 10 процентов еврейского населения страны обладало бельгийским гражданством, поскольку правительство ввело жесткую политику натурализации. Многие бежали перед самым вторжением вермахта.

Депортация началась 4 августа 1942 года, и временный лагерь для евреев был устроен близ того самого города Малина, где местные литейщики изобрели «малиновый звон». Вот только теперь он не предвещал евреям ничего хорошего. Из 25 000 депортированных евреев выжили только 1244 человека. Еще 25 000 были спрятаны бельгийцами. Более 1000 бельгийских евреев сражались в подполье, и 242 из них погибли в боях.

В Брюсселе установлен памятник евреям, убитым в концлагерях и погибшим во время подпольной борьбы, и ныне вся площадь, по решению городских властей, носит название площадь Еврейских мучеников.

После войны бельгийское правительство проявило чудеса изобретательности, чтобы вернуть к себе евреев. Например, порт Антверпена стал транзитным пунктом для всех уцелевших евреев Центральной и Восточной Европы. Широко открыв двери для еврейских беженцев, Бельгия способствовала не только возрождению алмазной промышленности, но и появлению другого типа еврейской общины, более традиционной и религиозной, чем до войны. Евреи из Польши, Чехословакии, Венгрии и Румынии воссоздали в Антверпене тот мир, который нацисты уничтожили в их родных местах.

Сегодня это выглядит как настоящий штетл, сохранившйся до наших дней в самом центре Европы. Среди 10-миллионного населения Бельгии насчитывается около 40 000 евреев: половина – в Брюсселе, 14 000 – в Антверпене.

Необычный факт заключается в том, что в отличие от многих стран мира еврейская община Бельгии, которая в середине 1980-х состояла из 30 000 человек, не только не сократилась, но даже выросла на треть.

Директор большой еврейской школы «Тахкемони» уверяет: «Антверпен – последний штетл в мире. Дело не в размере нашей общины, а в самом образе жизни. Мы – деревня, где каждый знает, что варится у соседей на кухне». Действительно, на улицах Антверпена можно увидеть множество хасидов в черных сюртуках и шелковых кафтанах, белых чулках и меховых шляпах, за которыми на почтительном отдалении шествуют их жены в париках.

Здесь сосуществуют Средние века и гигантская алмазная биржа. Алмазы – вот что кормит почти всех антверпенских евреев, 80 процентов которых заняты в этой отрасли. Но в наши дни среди огранщиков и шлифовщиков уже не увидишь евреев. Раньше они работали руками, теперь – только головой: дилеры, маклеры, управляющие. Они монополизировали эту отрасль. Алмазы гарантируют евреям высокий уровень жизни, стабильность и спокойствие и, как ни парадоксально, избавляют их от антисемитизма. По словам одного из руководителей местной общины, «все бельгийцы настроены проеврейски, потому что Бельгия зависит от алмазов и приносимых ими доходов».

Если послушать бельгийских евреев, они зажигают свечи по субботам и едят мацу на Песах не столько ради себя, сколько ради детей. «В этом смысле все мы так или иначе религиозны».

Такова особенность евреев Антверпена. Даже когда менее религиозный еврей оказывается здесь, он вскоре начинает соблюдать традиции, потому что все, с кем он встретится и будет работать, их соблюдают. Так, сотрудники алмазной биржи утром вместе молятся, а в полдень обедают в кошерном ресторане. Кроме фламандского языка здесь можно часто услышать идиш, которым пользуются даже неевреи. После заключения сделки и евреи, и неевреи произносят традиционное еврейское «мазл тов», что считается не менее надежным, чем письменное соглашение.