Андрей Домановский - Загадки истории. Византия [litres]

Арабо-христианский историк Х в. Евтихий в качестве лидера сторонников капитуляции называет некоего правителя (амила) Мансура. Видимо, его можно считать главой местной налоговой службы, поскольку с ним связана следующая история. Когда Дамаск был занят персами, Мансур сохранил свою должность, и после освобождения города император Ираклий якобы лично потребовал от него выплаты податей, собранных в течение двух предыдущих лет. Когда Мансур отказался это сделать под тем предлогом, что собранные во время оккупации города налоги забрали персы, василевс приказал высечь его и заключил в тюрьму. Мансур был выпущен на свободу лишь после того, как выплатил 100 тысяч динариев. Он был восстановлен в прежней должности, но затаил злобу на императора: «И закипело сердце Мансура против Ираклия». Возможно, под именем Мансура скрывается сам градоначальник Дамаска Анастасий, сын Нестора. По крайней мере, в арабском написании, которое приводит историк ат-Табари, его имя звучит весьма схоже – [А]Настас ибн-Настурус.

Как бы там ни было, позиция сторонников заключения мира возобладала, и договор с арабами был подписан 3 сентября 635 г. Ал-Балазури приводит его основные положения полностью: «Во имя Аллаха, милостивого, милосердного. Это то, что даровал Халид ибн-ал-Валид жителям Дамаска, когда вступил в него. Даровал неприкосновенность им самим, их имуществу, их церквам; их городская стена не будет разрушена, и ни в одном из домов не будут селиться. Им в этом покровительство (зимма) Аллаха и покровительство его посланника, да благословит его Аллах и да приветствует, и халифов и верующих. Не окажут им ничего, кроме добра, если они платят джизью». Джизья должна была составить, согласно разным источникам, один, два или четыре динара с мужчины и один джариб зерна (около 23 кг) с джариба земли (около полутора соток).

Как свидетельствует тот же ал-Балазури, после заключения договора монахи одного из пригородных монастырей предоставили мусульманам лестницы и те смогли беспрепятственно взойти на городские стены. Согласно историческому преданию, одновременно с этим с другой стороны города арабы якобы ворвались в него силой и вели бой, прорываясь к центру города. Источники называют разные имена тех военачальников, которые заключали мир и вели бой. Два отряда – ворвавшийся с боем и вошедший мирно – встретились в центре Дамаска, и их предводители долго спорили о том, считать ли город взятым силой или мирно сдавшимся. В итоге возобладала «мирная» сторона. Трудно судить, насколько это предание соответствует действительности. Видимо, истина состоит в том, что договор был спешно заключен в момент, когда арабы, не опасавшиеся уже нападения с севера войск ромеев, разгромленных в начале августа, активизировали боевые действия по взятию города.

Как бы то ни было, капитуляция Дамаска стала важным моментом на пути завоевания арабами Сирии – впервые им покорился крупный, богатый и хорошо укрепленный город с большим гарнизоном, способный выдержать многомесячную и даже многолетнюю осаду. К этому времени, после смерти первого праведного халифа Абу Бекра 23 августа 635 г., Халид ибн-ал-Валид был смещен с поста главнокомандующего мусульманским войском, и его место занял Абу-Убейда ибн-ал-Джаррах. Под его предводительством арабы двинулись в Северную Сирию на Эмесу, покоряя попутно лежащие на их пути города – Баальбек, Пальмиру (Тадмор), Батанию, Хауран, Епифанию (Хаама), Лариссу (Шейзар), Апамею (Фамийя).

К Эмесе мусульмане подошли в конце ноября либо в начале декабря 635 г. и взяли город в осаду. Сдаваться эмеситы не желали, заявляя, что покорятся лишь в том случае, если арабы разобьют войска Ираклия. Очевидно, они рассчитывали также на то, что непривычные к холодам кочевники не смогут долго продержаться зимой в этой местности и вскоре уйдут сами. Однако арабы держались стойко, встав лагерем у городских ворот Растан и отрезая пути подхода подкреплений с севера. Гарнизон Эмесы, несомненно, рассчитывал также на скорый деблокирующий прорыв со стороны византийской армии. Сакелларий Феодор действительно организовал рейд по направлению к Дамаску, чтобы зайти мусульманам в тыл и тем самым вынудить их отступить, однако он завершился неудачей. Арабы смогли разгромить византийскую конницу в местности, которую арабские авторы называют Марадж-ар-Рум (Луг ромеев). В этом бою погиб правитель Эдессы Склир. Воля жителей Эмесы к сопротивлению была сломлена и через некоторое время город капитулировал, выплатив завоевателям 170 тысяч динаров.

Сдача Эмесы стала в глазах императора Ираклия переломным событием – надежды на то, что арабы рано или поздно награбятся и уберутся восвояси с добычей, окончательно улетучились. Становилось понятно, что завоеватели собираются не только закрепиться на завоеванных рубежах, но и двинутся дальше в глубь византийских владений. Так, уже после взятия Эмесы они овладели Габалой и Лаодикией. Это заставило василевса предпринять решительные шаги по организации контрнаступления-реконкисты. Было принято решение скоцентрировать в регионе мощную ударную группировку и разгромить арабов в навязанном им генеральном сражении.

К июлю 636 г. были собраны значительные силы из Месопотамии, Армении и других областей империи. Суммарно они насчитывали около 40–50 тысяч воинов. Во главе византийского воинства были поставлены сакелларий Феодор Трифирий и армянский полководец Ваан. Можно предположить, что группировка Феодора концентрировалась в Антиохии и состояла в основном из ромеев-греков, тогда как Ваан собирал свое состоявшее преимущественно из армян войско в Эдессе.

Противостоявшие византийцам в Северной Сирии отряды арабов насчитывали, по самым смелым подсчетам, не более 15 тысяч воинов. К тому же они не были собраны в едином формировании, а рыскали мелкими отрядами в поисках добычи по всему региону. Эффективно противостоять в таких условиях во много раз превосходящим силам противника было невозможно, и арабы приняли решение отступить к югу. При этом якобы было принято крайне мудрое с политической точки зрения решение вернуть горожанам Эмесы, а затем Дамаска и других городов собранные с них налоги, мотивируя это тем, что мусульмане не в состоянии выполнить свою часть договора – обеспечить безопасность местных жителей, готовых платить за это джизью.

Если приводимые арабскими авторами свидетельства о возвращении собранных налогов хоть в какой-то мере правдивы, следует отдать должное мудрости мусульманских полководцев, ведь это был идеальный ход в качестве политической рекламы новой исламской власти. Сирийцы настолько прониклись этим пиаром, что заявляли арабам: «Ваше правление и ваша справедливость нравятся нам больше, чем та несправедливость и те обиды, которым мы подвергались; с вашим правителем мы наверное отстоим наш город от войска Ираклия». Особое рвение выказывали при этом иудеи: «Клянемся Торой, – заявляли они, – что правитель Ираклия только в таком случае вступит в город, если мы будем побеждены и выбьемся из сил».