Андрей Домановский - Загадки истории. Византия [litres]

Великая трагедия, разыгравшаяся на берегах Босфора, произвела не меньшее впечатление, чем в свое время падение Древнего Рима. Все ощутили, что значила для них Византия, о границы которой, как о щит, разбилось немало армий жестоких завоевателей. Николай Спасский в замечательном историко-шпионском романе «Византиец», который критики справедливо назвали русским «Баудолино» и в котором повествуется о событиях, происходивших вскоре после гибели империи ромеев, так пишет о восприятии гибели Константинополя современниками: «Этой вести ждали и тем не менее с трудом поверили в бесповоротность случившегося. Византия существовала более тысячи лет… Представить, что ее больше не будет, – не укладывалось в сознании. Будто умер после тяжелой, продолжительной болезни близкий человек. Еще вчера он был жив, передвигался вдоль стенки, что-то делал, с натугой говорил, пытался шутить – и оставалась надежда на выздоровление. Сегодня его не стало».

Михаил Критовул писал о падении Константинополя: «Так окончилась история великого города Константина, в свое время достигшего великой славы, могущества и богатства и совершенно затмившего все существовавшие до него города, вызывавшие восхищение своей славой, богатством, силой, величием и многими другими достоинствами». В свою очередь Дука, подражая знаменитому плачу Никиты Хониата о падении Константинополя в 1204 г., так оплакивал события 1453 г.: «О город, город, глава всех городов! О город, город, центр четырех стран света! О город, город, гордость христиан и гибель варваров! О город, город, второй рай, на западе насажденный, заключающий в себе всевозможные растения, сгибающиеся от тяжести плодов духовных! Где красота твоя, рай? Где благодетельная сила духа и плоти твоих духовных харит? Где тела апостолов Господа моего?.. Где останки святых, где останки мучеников? Где прах великого Константина и других императоров?»

Как глубокую утрату восприняли падение Константинополя и католики. Польский историк Ян Длугош, также бывший современником гибели Византийской империи, писал: «Это поражение Константинополя, одновременно и жалкое, и печальное, было огромной победой турок и крайним поражением греков, бесчестием латинян. Благодаря этому католическая вера была задета, религия введена в смущение, имя Христа унижено и оскорблено. Один из двух глаз христианства был вырван. Одна из рук ампутирована, ибо библиотеки были сожжены до тла, а доктрины греческой литературы уничтожены. Без них ни один человек не может считать себя образованным человеком».

Что стало причиной гибели Византии? Ослабленная недальновидными мерами императоров экономика, происки коварных врагов и лукавых союзников, идеологическая и конфессиональная заскорузлость взглядов, не позволившая утвердить прочный союз с католическим Западом, чрезмерно централизованное сильное авторитарное государство, не опиравшееся на развитое гражданское общество? Причин гибели Византийской империи немало, но, видимо, важнейшую из них называет бывший член царского совета критский монах Иосиф Вриенний: «Поскольку ныне добродетель изгоняется и превозносится стремление к пороку, в угоду этому дружба разрывается, взамен же вползает изобилие клеветы. Поскольку каждый брат топчет ноги своего брата, и каждый друг следует дорогой коварства. Поскольку нет ни сострадания, ни сочувствия, растет ненависть и властвует цинизм. Поскольку архонты наши несправедливы, искусные в делах алчны, судьи продажны, посредники лживы, горожане – насмешники, поселяне неразумны, все вместе взятые мерзки».

Известный харьковский византинист Сергей Сорочан подытожил совокупность причин, приведших к гибели Византии, такими словами: «Тяжелое экономическое положение, политический, идеологический кризис, падение воинского и гражданского духа находили объяснение у современников в испорченности нравов. Служить означало не больше, чем прислуживаться. Гражданский подвиг не стал обязанностью. …Общественный долг, патриотизм действительно превращались в пустой звук, вера уходила из сердец, а понятие самопожертвования на благо родины вызвало смех. И когда всем стало все равно, что будет со страной, она окончательно пала в крови и прахе».

Действительно, из многомиллионного населения бывшей Византийской империи, большинство территорий которой было уже покорено воинами ислама, на защиту столицы встала лишь горстка храбрецов, остальные остались безучастны или даже вынужденно воевали на стороне врага. Впрочем, они по большей части канули в Лету, в исторической же памяти осталась немногочисленная когорта мужественных защитников Константинополя. Отважно сопротивлявшиеся завоевателям и достойно погибшие, защищая родной город и страну, византийцы стали важным культурным символом. Ромеи, казавшиеся хитрыми, подлыми и коварными, погрязшими в бессмысленных для многих наших современников догматических тонкостях и противоречиях с католиками, явили миру пример высочайшего мужества и самоотречения, глубочайшей веры и беззаветного самопожертвования. Казалось, это было не под силу византийцам, раздавленным государственной махиной собственной империи, погрязшим в изолированных мирках частной жизни, лишенным какого-либо глубокого опыта гражданского взаимодействия и горизонтального, неподконтрольного государству общественного единения. Однако история убедительно доказала обратное.

Византия, Византийская империя – это во многом миф, поскольку государства или страны с таким названием никогда не существовало. Византийцы не знали, что они – византийцы (считая, что они римляне-ромеи), а Византийская империя не знала (если мы будем приписывать государству качества, способности и возможности человека), что она – Византийская. Византия конечно же прекрасно осознавала, что она – империя, вполне обоснованно полагая самое себя прямым продолжением империи Римской, отнюдь не погибшей вместе с падением Рима в 476 г., но продолжившей существование на Востоке, постепенно избрав и утвердив своим столичным центром не сирийскую Антиохию или египетскую Александрию, а древний городок Византий, расположенный на границе Европы и Азии, на выдающемся треугольно острящимся языком в межевые воды Востока и Запада мысе между заливом Золотой Рог и Мраморным морем. Рим, несомненно, был миром, но вместе с его гибелью мир не погиб, но был перевоссоздан во Втором, или Новом, Риме, как называли основанный императором Константином Великим на месте Византия город, названный в честь основателя Константинополем. Этот город имел впоследствии множество символических и аллегорических названий и обозначений, неизменно оставаясь царственным градом в мраморном и золотом уборе строений, высившихся между морем и заливом с говорящими и весьма соответствующими ситуации названиями – Мраморное море и Золотой Рог. Не зря именно этот город остался в русских летописях и южнославянских языках Царьградом.