Андрей Домановский - Загадки истории. Крымское ханство [litres]

А вот как, по описанию все того же Юрия Крижанича, воевали татары с более сильным противником – тяжелой немецкой пехотой, вооруженной качественным огнестрельным оружием: «А с немцами татары воюют следующим образом. Они знают, что немцы сильны, что, благодаря огнестрельному оборонительному оружию и правильному строю, они не одолимы в открытом бою; но они также знают, что немцы тяжелы на подъем и медленны в движении; посему, видя немцев, расположившихся в укрепленном лагере или стоящих в поле стройными рядами, они не подступают к ним близко, но издалека со всех сторон начинают окружать их точно кольцом и стерегут их, а все, что есть в окрестности, сожгут, истребят, испортят, так что, когда немцы пойдут куда-нибудь, то ничего не найдут годного к продовольствию, и таким образом, когда они будут изнурены лишеньями и упадут духом, татары нападают на них, почти как уже на полуживых, и легко одолевают. Итак, мы видим, что пехота с ее тяжелым строем ничего не успевает в поле против татар, не может действовать против них к одолению и погрому; она оказывается там годна только для обороны, и то не долгой».

Очевидно, что для проведения сложных маневров под вражеским обстрелом татарам нужна была высокая слаженность боевых порядков, незаурядная выучка и железная дисциплина как рядовых воинов, так и командиров всех уровней – от десятника он-баши до командовавшего десятитысячным корпусом тумен-баши. Отход, перестроение и смена атакующих отрядов были непростой задачей, решать которую на пересеченной местности могла лишь действительно высокообученная и дисциплинированная армия. Железную дисциплину татар, их слаженное взаимодействие и беспрекословное подчинение командирам подчеркивали многие современники.

При боевых же действиях против вооруженных сил противника, знакомого с огнестрельным оружием еще в меньшей мере, чем они сами, крымцы могли использовать и более сложную тактику, комбинируя взаимодействие конницы, посаженной на возы пехоты, укреплявшейся в огороженном возами походном лагере, и артиллерии. Крымские татары, особенно со второй четверти XVI в., заимствовали классический османский боевой порядок «Дестур-и-Руми» – табор-вагенбург из повозок – «зарбузан арабалары» с фальконетами – «зарбузан» и стрелками-тюфенгчи на борту, аналогичный знаменитому табору гуситов и украинских казаков. Конечно, такие повозки были гораздо более медленными по сравнению с быстрой татарской конницей, однако при этом достаточно мобильными, чтобы не отставать от идущей шагом кавалерии. Их можно считать развитием идеи римского установленного на колеса передвижного метательного орудия – карробалисты, использовавшегося в том числе и в Крыму, и прообразом знаменитых летучих тачанок батьки Махно с пулеметами системы Максима.

Уже Мартин Броневский в «Описании Татарии» отмечал, что хан «берет с собою в поход несколько небольших пушек». Походный укрепленный лагерь с артиллерией и пехотинцами-стрелками успешно применялся ханом Сахибом Гераем против черкесов и ногаев уже в середине XVI в. Интересна оброненная по этому поводу фраза одного из черкесских князей, когда он узнал о готовящемся походе крымцев на черкесов в 1551 г.: «Хан, говорят, идет грабить нас… Он силен своими пушками, а мои пушки и пищали – крутые горы и быстрые кони…» Такая самоуверенность черкесского военачальника была, впрочем, малооправданной – и черкесы, и ногаи неизменно проигрывали крымским татарам, использовавшим против их легковооруженной конницы свою кавалерию, пехоту и пушки. Так было во время похода крымцев на черкесов в 1545 г., при захвате Астрахани в 1546 г., при отражении набега ногаев на Крым в 1548 г.

При этом против более опытных в артиллерийском деле и имевших лучшую выучку многочисленных пехотинцев Московского царства, Речи Посполитой и украинских казаков крымские татары использовали артиллерию и табор редко, а когда и делали это, то неизменно терпели неудачи. Так происходило в 1541-м и 1552 г. В последнем случае имевший 18 полевых артиллерийских орудий крымский хан потерял их все во время неудачной осады Тулы. Соревноваться в развитии и применении этих родов войск с более развитыми оседлыми государствами кочевники не могли.

Турки-османы, прекрасно знавшие сильные и слабые стороны крымского войска, никогда не рассчитывали на артиллерию и пехоту крымцев, используя их как высокомобильную легковооруженную кавалерию для проведения разведки боем, изматывания сил противника в мелких стычках, опустошения вражеской территории и дезорганизации неприятельских коммуникаций и системы снабжения. В этом деле обоз и табор с возами были только помехой и, видимо, во многом в связи с этим начиная со второй половины XVI в. ставка в крымско-татарском войске окончательно была сделана на использование традиционных преимуществ – скорости передвижения на марше и маневренности в бою, изматывания противника при одновременном избегании рукопашной схватки, пока враг не начинал беспорядочно отступать, а еще лучше – бросался сломя голову в паническое бегство. Уж тут быстрая, как ветер, свора охотников на неприятеля имела возможность проявить свои лучшие боевые качества.

Османские султаны имели право по своему усмотрению требовать участия крымского контингента в своих военных кампаниях. С этой целью ханам присылалось официальное приглашение, бывшее, по сути, прямым приказом, ведь крымский хан, отказавшийся идти в военный поход лично либо хотя бы прислать отряд под командованием калги, неминуемо оказывался под угрозой смещения. В связи с этим даже в тех случаях, когда хан не мог отправиться в поход сам или выставить полноценный военный отряд, он предпочитал отправить хоть какие-то военные силы.

Татарское войско, отправлявшееся на помощь турецкой армии, должно было в определенный султаном день прибыть в Ковшаны, находившиеся неподалеку от Бендер. Пришедшего на помощь османам хана с почетом встречали, одаривали богатыми подарками и приглашали к почетному участию во всех военных советах. Привлекали татарскую конницу и к участию в войнах Османской империи против Ирана (с 1578 г.), причем в этом случае ее к театру военных действий могли перевозить по морю. Впервые участие войска крымцев в турецкой военной кампании имело место во время приглашения Менгли Герая участвовать в завоевании Ак-Кермана в 1484 г.

В дальнейшем в иранских походах обычно принимали участие до 40–50 тысяч воинов во главе с калгой или нурэддином. Из ханов, которые лично участвовали в иранских военных кампаниях Турции, особенно часто отличались Гази Герай (правил дважды между 1588-м и 1608 г.), Джанибек Герай (правил трижды между 1610-м и 1635 г.) и Селим Герай (1743–1748 гг.). Действия татарского войска обходились турецкой казне дешево и были достаточно эффективны с военной точки зрения, поскольку позволяли османам удерживать за собой стратегическую инициативу. В целом война на Закавказье напоминала сезонные нападения – все те же татарские грабительские набеги – и крупные сражения случались здесь сравнительно редко.