Андрей Домановский - Загадки истории. Крымское ханство [litres]

Опасность действительно была весьма существенной – источники свидетельствовали, что «приходил к берегу Ислам-царевич крымский» и «с ним было людей 40 000», а по другим данным – и все 60 000. Однако на этот раз московские воеводы и подготовились гораздо лучше, и, главное, знали место, где калга Ислям Герай планировал переправиться через Оку – «реку лезти». Когда 9 сентября 1527 г. татарское войско подошло к месту планировавшейся переправы, на противоположном берегу его уже поджидало многочисленное русское войско. Заняв стратегически важную для обороны позицию, московские воеводы «стали с Исламом биться через реку накрепко, и за реку Ислама не пустили». Перестрелка через водный рубеж была интенсивной и длительной: «Противники стрелялись об реку от утра до вечера». При этом сама природа была в этот раз на стороне русских: «в те поря были великие дожди, и в Оке была вода прибыльная».

В итоге московским стрельцам удалось принудить Исляма Герая отойти – «отбили Ислама от берега, и пошел Ислам восвояси с великим срамом». При этом обороной берега дело для русских полков не ограничилось – они выдвинулись за Оку, преследуя неприятеля и нанося татарам существенный урон. «Великого князя дети боярские, перелезши за реку, татар многих побили», догнали войско Исляма Герая у Зарайска, и «был им бой, и тут побили безбожных много. И на том бою поймали Инакова племянника, а с ним иных татар многих». Продолжив преследование и далее, победоносные полки навязали татарам бой на очередной водной преграде – реке Осетре. «Опять воеводам был бой на Осетре, и на том бою поймали племянника царевича Исламова и иных татар многих. А царевич Ислам побежал со всеми татарами за Дон, а великого князя воеводы ходили за ним по Дону». В итоге Ислям Герай вынужден был вернуться в Крым несолоно хлебавши, «полону, – писал летописец, – царь Ислам не взял ничего».

Раздосадованный неутешительными результатами похода крымский хан Саадет Герай планировал вскоре взять реванш. В письме польскому королю он писал о своем желании повторить поход на Москву зимой 1527/28 г.: «Сее зимы, скоро болота и реки станут, князья ширинские и иные мурзы мают воли на послугу вашей милости и мою пойти Москву воевать». Однако этим планам не суждено было сбыться – внутренние проблемы в ханстве вновь помешали нападению на Москву.

Впрочем, не имея возможности организовать крупный поход под предводительством хана, калги либо нурэддина, крымцы продолжали предпринимать меньшие грабительские чапулы с завидной регулярностью. Лишь за 1530-е гг. исследователи насчитывают не менее 13 крымских и 20 казанских набегов, не принимая во внимание обычных беш-башей, которые даже не фиксировались источниками. И далеко не всегда внезапные набеги татар за добычей московским войскам удавалось отразить.

Так, в 1531 г. «февраля в 20 день, приходили крымские люди на Одоевские места и на Тульские». Чтобы избежать прямого столкновения с русскими войсками, татары использовали военную хитрость. Насчитывавший пять тысяч воинов татарский отряд под командованием «Бурчак-царевича, Ахмат-Гиреева сына» продвинулся к Самаре, и здесь Бурчак «притворно давал знать, будто идет к Стародубу. Хотя и послал великий князь в Козельск войско свое под предводительством Ивана Воротынского, но было уже поздно». Крымцы успели разграбить «украины» и, довольные добычей, ушли домой. Великий князь, разгневанный неповоротливостью и непрозорливостью своих воевод, «положил опалу на князя Воротынского, да на князя Ивана Овчину, да на Ивана Летцкого, велел их с Тулы дьяку Афанасию Курицыну привести к Москве».

Набег еще одного относительно незначительного по численности отряда татар был повторен и в июле 1531 г. «В Одоеве были воеводы по полкам по путивльским местам, что писал из Путивля князь Борис Иванович Горбатый, что крымских людей с 1000 человек пошло к Одоеву». Тогда же, «июля же 22 дня, приехали к великому князю из Крыма служилые татары, Кидырек с товарищами, и сказали, что переехали сокмы татарские. А пошли те сокмы под Рязанские украины, а по сокме сметили человек с пятьсот или с шестьсот. И князь великий по тем вестям воевод на Тулу и на Рязань прибавил», выслав их из Серпухова и из Коломны.

Приходили из Крыма тревожные вести о готовящемся нападении татар и в мае 1532 г.: «Пришла весть к великому князю Василию Ивановичу из Крыма, что крымский царь копится со многими людьми и с похвалою, а хочет идти на великого князя украину. И князь великий, слышав то, послал на Коломну на берег воевод своих… а с ними княжат и дворян своего двора, и детей боярских из многих городов бесчисленно много. А наряд был великий, пушки и пищали изставлены по берегу на вылазах от Коломны и до Каширы, и до Сенкина, и до Серпухова, и до Калуги, и до Угры. Добре было много, сколько и не бывало». Впрочем, ставшие уже традиционными для хана Саадета Герая проблемы с собственным племянником Ислямом Гераем вновь удержали крымских татар от вторжения. В том же мае 1532 г. Саадет Герай отрекся от престола и навсегда покинул Крым.

Осуществить экспедицию крымцам удалось лишь после смены хана и утверждения на ханстве ставленника турецкого султана, многолетнего врага московского князя, искренне переживавшего за притесняемое Москвой Казанское ханство, уже хорошо нам известного Сахиба І Герая (1532–1550 гг.). Катализатором антимосковской военной активности Крымского ханства стало и прибытие на полуостров смещенного московитами казанского хана Сафы Герая, поклявшегося до конца жизни мстить своему обидчику: «Я не перестану воевать с тобой и буду мстить тебе до конца – так и знай!» – писал он из Крыма великому князю Московскому Василию ІІІ.

Очередной крупный поход начался в августе 1533 г., когда в рязанские земли пришли «Ислам-царевич, Магмет-Гиреев сын, и иные царевичи, и ширинские князья и мурзы, а с ними было крымских людей 40 000». Московский князь изготовился к обороне – «послал за братьями своими, за князем Юрием и князем Андреем Ивановичем. Братья же приехали к нему на Москву вскоре. Тогда же князь великий послал своих воевод с Москвы на Коломну, на берег на Оку, князя Дмитрия Бельского». Сам Василий ІІІ 15 августа выдвинулся во главе войска и остановился в селе Коломенском. «А без себя князь великий повелел воеводам городским устроить в городе пушки и пищали, и городским людям повелел животы возить в град. А, выехав, князь великий стал в Коломенском дожидаться князя Андрея Ивановича, брата своего, и воевод с многими людьми».

В тот же день, 15 августа 1533 г., было получено известие «от воевод с Рязани, что Сафа-Гирей и Ислам-Гирей и иные царевичи с многими людьми пришли на Рязань да и посады сожгли. И князь великий часа того послал к воеводам, а велел послать за Оку-реку языков добывать». При этом крымские военачальники, чувствуя ограниченность своих сил и зная по предыдущему опыту и данным разведки о готовности русских к обороне, в этот раз не планировали переправляться через Оку: «Ислам-царевич, услышав то, что князь великий послал против них многих воевод своих с людьми, к берегу не пошел».