Вадим Самборский - Лихолетье. Книга I. День летнего солнцестояния

Венцель, какого чёрта! Там не должно быть мин! Приём! полетела в эфир брань лейтенанта.

А спустя ещё минуту прогремел новый взрыв, от которого танк Венцеля опять задымил и уже мёртво замер на поле. Связь между экипажами оборвалась на полуслове.

Ганс, я перестал их слышать! Сделай что-нибудь! громко произнёс лейтенант Гетс, перейдя для разговора на внутреннюю связь.

Герр лейтенант! "Герда-08" больше не выходит на связь! Скорее всего, они второй раз наскочили на мину! Взрыв перебил им антенну! спустя полминуты бесплодных попыток связаться с танком N1-08, доложил радист.

Лейтенант Гетс благоразумно решил не испытывать судьбу и отдал приказ командирам своих танков:

Приказываю всем "Гердам" отойти и открыть огонь! Цель - развалины русского пограничного поста! Приём!

Гер лейтенант, пришло радио от командира роты. Герр гауптман приказал всем отойти в деревню, после артиллерийской подготовки будет третья атака штурмовиков. Ещё нам приказано эвакуировать с поля танк Венцеля, произнёс по внутренней связи радист.

Внимание! Передаю всем "Гердам"! Приём! Отходим в деревню! Огонь не прекращать! звучит в эфире команда лейтенанта, затем офицер переключился на внутреннюю связь и обратился к механику: Эрнст, быстро уходим с этого дьявольского поля!

Три танка взревев моторами, ведя огонь из своих орудий по развалинам усадьбы, медленно стали пятиться задом в сторону деревни...

КОНЕЦ ПЕРВОЙ ЧАСТИ

Часть II. Командировка к Бугу

Глава 1. Москва предвоенная. Кабинет вождя

Начало июня 1941-го года принесло в столицу долгожданную летнюю погоду. Солнечные лучи с раннего утра ласкают крыши домов и зданий, лёгкий ветерок немного лохматит зелень листвы на проспектах и улицах шумного и всегда спешащего города. К полудню от жары и духоты не спасают даже поливальные машины не жалея льющие сильными струями студёную воду на раскалённый асфальт. В жилых домах раскрыты окна, дворники во дворах поливают водой из шлангов зеленеющие газоны и клумбы с цветами. Но, даже несмотря на такую аномальную погоду, на проспектах, бульварах и улицах людно от гостей и приезжих. Школьники заканчивают сдавать выпускные экзамены на аттестат зрелости. Сегодня 12-е июня, четверг, середина рабочей недели, но, несмотря на будний день, настроение у людей праздничное и на лицах много улыбок. Молодёжь радуется счастливой юности, гости столицы очарованы красотой и величием столицы, повсюду слышатся шутки и задорный детский смех.

Хозяин кабинета сидит за массивным письменным столом и внимательно просматривает рабочие бумаги, делая на полях отметки красным карандашом. Бумаг на столе лежит много. Иногда Сталин отрывается от чтения, откладывает в сторону очередную бумагу, кладёт поверх листа карандаш, затем достаёт из ящика стола курительную трубку, спички и папиросы "Герцеговина Флор", затем открывает коробку и берёт в руки пару папиросных столбиков, отламывает бумажные гильзы и кладёт их в пепельницу. Оставшимися частями папирос с душистым табаком он набивает камору трубки, чуть слышно произнося слова известного поэта: "... Всэм папиросам даст фор "Герцеговина Флор!"...

Пространство возле письменного стола наполняется запахом табака самого высшего сорта, выращиваемого в Югославии. Довольно поглаживая правой рукой свои чёрные усы, Сталин с явным наслаждением несколько раз вдыхает в себя аромат напоминающий благоуханье цветов, берёт в рот мундштук трубки, зажигает обычную спичку, подносит её к чаше, раскуривает трубку, тянет в себя табачный дым, глубоко затягивается, затем, после долгой задержки, выпускает из лёгких сизый дымок. Дымя трубкой, хозяин кабинета не спеша подходит к одному из трёх высоких окон, поднимает вверх массивную портьеру, открывает оконную створку и с высоты второго этажа смотрит на Арсенал, вслушиваясь в шум улицы. Буквально через минуту до слуха доносится явственно слышимый бой кремлёвских курантов на Спасской башне. Кабинет, общая площадь которого сто пятьдесят квадратных метров, находится в северной части здания и жара в нём переносится легче, хотя кавказские мужчины с самого раннего детства на такие мелочи не привыкли обращать внимание. Свежий уличный воздух проникает в кабинет, постепенно заполняя всё его пространство. Хозяин кабинета поправляет на голове густые тёмные, с заметной сединой волосы, делает очередную затяжку и, после того как табачный дым заклубился возле окна, расстёгивает верхнюю пуговицу своего лёгкого цвета стали френча полувоенного кроя. Немного постояв у распахнутого окна, держа трубку в своей левой, чуть согнутой руке, Сталин поворачивается на низких каблуках хромовых сапог спиной к окну и отходит, оставив его не закрытым, потом, мягко ступая по красной ковровой дорожке, направляется к двери, ведущей в приёмную. Обычно для вызова секретаря нажимается специальная кнопка, смонтированная в письменном столе, и в приёмной раздаётся звонок, затем на пороге кабинета появляется незаменимый Поскрёбышев, но сейчас идти к столу он не захотел. Вождь вышел из кабинета, открыл массивную дубовую дверь и прошёл в небольшую приёмную, где за письменным столом сидит его неутомимый секретарь, занятый своей обычной работой. На зелёном сукне стола аккуратно разложены папки с документами и листы рабочих бумаг. Чуть глуховатым голосом с лёгким акцентом Сталин отдаёт распоряжение:

Товарищ Поскрёбышев, на завтра пригласите ко мне Начальника Разведывательного Управления ГШ Голикова и Начальника I-го Управления НКГБ Фитина. Лучше во второй половине дня, ближе к обеду. После того как согласуете время, доложите мне.

Будет исполнено, товарищ Сталин! поставленным голосом произносит вставший из-за своего рабочего места невысокий мужчина с бритой лобастой головой и крепкой фигурой, угадываемой под тёмным полувоенным френчем, над левым карманом которого блестел орден Ленина...

Прибыв в Кремль, Голиков и Фитин прошли к посту охраны, предъявили на входе свои служебные удостоверения и в сопровождении одного из сотрудников поднялись по широкой мраморной лестнице на второй этаж, затем прошли по длинному коридору, который заканчивался входом в кабинет приёмной Вождя. Сопровождающий охранник привёл их в небольшую комнату, где работают три человека из секретариата Сталина, в соседней комнате находится начальник охраны Власик и ещё трое сотрудников из личной охраны. Звучит дежурная фраза: Сдать любое оружие!

У нас оружия нет, за двоих отвечает генерал Голиков.

Но сотрудники охраны неумолимы - быстро, профессиональными движениями они досматривают обоих вошедших, затем досмотру подвергаются их папки с рабочими документами. После завершения процедуры один из проводивших досмотр негромко произносит единственное слово: