Вадим Самборский - Лихолетье. Книга I. День летнего солнцестояния

Нет, ещё на сутки здесь задержусь по делам. В воскресенье вечером уеду, отвечаю на приветствие, размыто поясняю своё пребывание, потом шучу: Не прогоните?

А мы пришли бельё забрать и прикинуть, сколько коек сюда можно ещё поставить, с небольшой ленцой в голосе старшина поясняет своё появление и потом произносит: У нас ожидается прибытие людей из отряда, на усиление. Так что возможно, но сегодня кого-нибудь сюда к тебе подселим. Правда, товарищи командиры предпочитают останавливаться у местных в деревне. Снимают комнаты, там же и столуются, будто наши повара плохо готовят или не накормят...

Я против соседства не возражаю, скорее наоборот - не скучно будет, отвечаю старшине и говорю ещё: Всего сутки им придётся меня потерпеть.

А твои бойцы молодцы, сразу видно, что к порядку приучены! Своё постельное бельё, полотенца аккуратно собрали и стопочкой сложили, хвалит старшина, потом обращается к красноармейцу: Кожовников, забирай бельё и всё неси пока в каптёрку, а матрасы, подушки и одеяла пусть остаются на койках.

Иван, а в баню меня пригласишь? Мне сказали, что в парной можно поднять жар до ста градусов или брешут? специально напрашиваюсь у главного заставского хозяйственника, ибо твёрдо знаю, что старшины в любых родах войск жлобы ещё те и для чужаков, за просто так, делать ничего не будут.

Нет, не врут. Куда же от тебя деваться! Мы правилам гостеприимства обучены! И в баню пригласим, и пар обеспечим, напарим как надо, если попросишь - спину мочалом потрём, в бельё чистое оденем и даже нальём после бани, с улыбкой произносит Максаков и, видя моё удивление на лице, поясняет: Но-но, ты сержант не о том подумал! После бани пьём компот и едим пироги - как у мамы!

Спасибо за заботу! Товарищ старшина, я очень, тронут! совершенно искренне благодарю Максакова.

Ты в баню сразу не ломись, пусть сначала помоются те, кто на службу заступают, потом остальные, советует старшина. Пойдёшь чуть позднее... с моими… из хозяйственного отделения. И не переживай - компоту и пирогов Лёха-повар приготовил много! Всем хватит!

Кожовников с бельём уже ушёл из кубрика, а старшина, уходя, вдруг задержался на пороге и уже серьёзно спросил:

Как думаешь, артиллерия, война скоро будет? Знаю, что ты с бойцами, целую неделю со своими приборами вдоль границы ползали и за той стороной зырили и много чего насмотрели.

Война? переспрашиваю Максакова, пока меряем друг на друга взглядами, обдумываю, как ответить, затем высказываю своё мнение: Война будет! И даже раньше, чем ты думаешь - со дня на день всё и начнётся.

Точно знаешь? ещё вопрос от старшины.

Сам подумай, отвечаю и делюсь своими мыслями: Сейчас уже конец июня и пока дороги сухие вглубь страны легче забраться. Им затягивать это дело и ждать, когда наступит осень, совсем нельзя. С середины октября зарядят дожди, будут сырость и грязь, потом морозы со снегом и судьба Наполеона...

Не понял? Какого Наполеона? Того француза что ли? недоумённо спрашивает старшина.

Старшина, понимай, как хочешь! отвечаю и всем своим видом показываю, что говорить на эту тему больше не буду, потом утыкаюсь глазами в лист бумаги, лежащий на письменном столе.

Максаков с минуту стоит молча, видимо переваривает услышанное, потом, не говоря ни слова, уходит из кубрика и оставляет меня одного.

Вроде парень нормальный, понял всё правильно, настучать не должен, размышляю про себя и решаю дойти до комнаты дежурного по заставе и попробовать связаться с Краевским. За вчерашнюю ночь и сегодняшнее утро накопилась ещё интересная информация - бойцы, которые вернулись из нарядов, поделились новостями, что сегодня не встретили солдат из их погранслужбы, наблюдатель заметил с вышки, что немецкие солдаты, совсем не таясь, режут проходы в колючей проволоке ограждения и убирают козлы.

Связь с отрядом и с комендатурой работает с перебоями – кто-то с завидным постоянством режет нитки проводов связи. Связисты замучились выходить на линию и чинить обрывы. Дежурному по заставе пока удаётся выходить на связь с комендантом через соседние заставы, говорить приходится громко, перекрикивая в трубку линейные шумы и помехи. Сквозь открытое окно слышу как дежурный сержант пытается вызвать комендатуру:

"Лазовица"! Ответь! Это "Шилеево" - ответьте дежурному! "Лозовица", мать вашу - ответьте "пятёрке"! нарушая инструкцию о позывных и ругаясь, пытается вызвать соседнюю заставу дежурный. Когда сержант уже почти переходит на ор, в телефонной трубке что-то щёлкает и сквозь эхо на том конце провода отвечают: Да, слушаю! Сержант облегчённо вздыхает и начинает говорить с соседней заставой: Это "Лазовица"?! На связи Дежурный по заставе... У вас есть связь с комендатурой? У нас обрыв на линии... нет связи ни с отрядом, ни с комендатурой... устраняем... Соедини с дежурным по комендатуре...

Слышу, как дежурный по заставе соединяет Боголика сначала с дежурным по комендатуре, затем с самим комендантом. Младший лейтенант докладывает обстановку:

Здравия желаю, товарищ майор... Всё по плану... Обстановка? Докладываю... обстановка, тревожная - на той стороне слышится сильный шум работы моторов... днём наблюдатель заметил, что немцы режут проволоку заграждения... грузовик привёз к реке лодки... да, солдаты их выгрузили прямо на берег у реки... Три самолёта с крестами на крыльях и фюзеляже опять залетели на нашу сторону и улетели в сторону деревни Зуши... Да, запись в журнал сделал... Так точно! Оборона готова... Хочу отдать распоряжение, чтобы оружие, боеприпасы, перевязочные материалы, запасы воды для "максимов" бойцы перенесли в ячейки и окопы... Да не паникую я, товарищ майор! Капитан Гринченко в этом решении меня поддержал. Сороковин сегодня на проверке нарядов... Есть, пока не отдавать распоряжение и неотлучно находиться на заставе... Дежурный, отбой связи! ...

Младший лейтенант Боголик закончил доклад Коменданту участка, повесил телефонную трубку и, собираясь покинуть канцелярию, обратился к капитану Гринченко:

Товарищ капитан, вы, если хотите, можете прилечь и отдохнуть прямо здесь, зачем вам лишний раз идти в деревню. У меня койка ширмой отгорожена или можно расположиться на диване. Я дверь закрою и прикажу дежурному никого не пускать.

Спасибо, Пётр Григорьевич! Я останусь в канцелярии, хочу ещё немного посидеть и подумать над картой, тактично ответил начальник I-го отделения отряда, потом дал понять Боголику, что хочет побыть один. А, вы поступайте, как сочтёте нужным, я вас не задерживаю.

Начальник заставы, которого в отряде считали строгим командиром, способным без оглядки на начальство быстро и своевременно принимать правильные решения, присутствием на заставе "отрядных опекунов" был явно отягощён. Сейчас Боголик был немного рад, когда пару минут назад суровый капитан дал понять, что хочет побыть один и подумать.