Юрий Мухин - Катынский детектив. Все тайны убийства в смоленском лесу

Как видите, у специалистов есть свои приемы определения сроков убийства, и не мудрено, что впоследствии ни один из 12 судмедэкспертов, «приглашенных» немцами в 1943 году, не подтвердил время убийства 1940 год. Их бы после этого перестали считать судмедэкспертами, в глазах коллег они были бы людьми, не имеющими элементарных понятий об азах своей работы.

Это прямое доказательство того, что польские офицеры были убиты осенью 1941 года, под Смоленском тогда были немцы, следовательно, они и убийцы.

111. Вторым прямым доказательством, указывающим на убийцу, являются пули и стрелянные гильзы. Они были калибра 7,65 и 6,35. Гильзы имели маркировку немецкой патронной фабрики «Геншов и Ко», сокращенно «Геко».

Бригаде Геббельса это обстоятельство так не нравится, что она просто решила не считать его доказательством — вот не доказательство это, и все тут!

Известные нам четыре польских профессора выкручиваются так: «Лишь два вопроса, связанные с Катынским делом, вызывали растерянность гитлеровских пропагандистов: число жертв (не нашло подтверждение в ходе эксгумационных работ называемое ими число в 10–12 тысяч), а также факт использования при казнях патронов немецкого производства, что позднее было объяснено массовым экспортом этих патронов в СССР (до 1932 года), а также в Польшу и прибалтийские страны».

Как видите, четыре профессора патроны считают не доказательством, а лишь «слабым местом» их гитлеровской пропаганды. Оказывается, им кто-то объяснил, что до 1932 года был «массовый экспорт» в СССР. Надо было у того, кто им объяснил, заодно и спросить: а кому они были нужны в СССР?

Кому нужен в СССР патрон 7,65 мм, если в наганах использовался оригинальный (русский) патрон 7,62 мм, а в «TT» патрон конструкции Маузера, но тоже калибра 7,62 мм. И пистолеты Маузера были единственными закупаемыми в Германии до появления пистолета «TT». Их в самой Германии называли «Боло-маузер» — большевистский маузер. Но они имели также свой оригинальный патрон бутылочной формы и калибра 7,63 мм, а не 7,65. Пистолету Коровина требовался свой, русский, усиленный патрон 6,35.

Юстиции генерал-майор Анисимов идиотизм польских профессоров повторить не решился, что делает ему много чести и вселяет в души русских патриотов типа Елиных и Ермоловичей немного гордости: все же наш ихних поумнее будет!

Он нам придумал байку про чемодан очень надежных, ну просто очень надежных «Вальтеров». И страшно секретных, очень секретных, почти как баллистическая ракета «СС-20», даже хуже.

Теперь нашему титану мысли надо поискать в архивах НКВД ведомость выдачи «Вальтеров» из оружейных комнат или складов Блохину. Мы знаем, что для Анисимова «найти подлинный документ» ничего не стоит, поэтому заранее предупредим: надо в нем писать не просто «Вальтеры», а указать модель и номер, а в графе «количество» не надо писать «1 чемодан».

Вы оцените работу Главной военной прокуратуры просто любительски. Любой читатель детективов знает, что прежде всего полицейский возле убитого ищет пулю и гильзу.

И любитель знает, что полицейский ищет ее для того, чтобы, по следам нарезов на пуле, по следам бойка на капсуле, по следам извлекающих и выбрасывающих деталей затвора на гильзе, экспертиза могла определить тип пистолета, его модель. Иначе как полицейский узнает, по какому оружию надо искать убийцу? А Главная военная прокуратура даже усилий не делает выяснить, какими именно пистолетами убиты поляки, так, как это делают все — по пуле и гильзе. Неинтересно им это.

А между тем в довоенной Германии конструированием пистолетов занималась масса конструкторов, среди них только известных шестеро — Борхард, Люгер, Маузер, Вальтер, Шмайссер. Больше десятка заводов изготавливали пистолеты своей конструкции, каждый из которых имеет свои особенности и оставляет характерные следы на пуле и гильзе. До войны было выпущено 47 типов пистолетов калибра 7,65 и 59 типов — калибра 6,35 мм. Вот только лучшие модели, получившие собственные имена: «Парабеллум», «Зимплекс», «Специаль», «Адлер», «Бехолла», «Геккадо», «Дрейзе», «Егер», «Континенталь», «Кобра», «Мента», «Лилипут», «Цена», «Штерн», «Шток». Как я говорил, фирма «Вальтер» выпускала девять моделей под номерами от 1 до 9, пистолеты марок «ПП» и «ППК», и прославилась с выпуском офицерского пистолета для вермахта — 9 мм «П-38».

Так какими из этих пистолетов были убиты поляки? Бригаде Геббельса это не надо: узнаешь какой, а потом выяснится, что до войны о нем в СССР никто слыхом не слыхивал. И потом опять что-нибудь выдумывай про «массовый экспорт» или «чемодан».

Раз так, то и нам это не сильно надо. Польские офицеры убиты немецким оружием. Это еще одно прямое доказательство версии Сталина.

112. Есть еще один след убийцы на трупах поляков. У них были связаны руки. Понятно, что связать им руки могли только те, кто убивал.

Для производства необходимого шпагата у СССР все было, ведь недаром Россия славилась несколько столетий как экспортер пеньки. Славился этим делом и Смоленск. Так что НКВД за шпагатом никуда далеко бегать не приходилось.

Бригада Геббельса про шпагат, которым были связаны руки польских офицеров, разговаривать упорно не хочет, и не мудрено. Руки поляков были связаны бумажным шпагатом, а он в СССР до войны не производился — хватало пенькового. Бригада Геббельса это знает и застенчиво делает вид, что это ничего не значит.

Конечно, если мы будем настаивать, то Анисимов с Третецким нам что-нибудь придумают про чемодан со страшно секретным бумажным шпагатом, а четыре профессора начнут блеять про «массовый экспорт до 1932 года».

Но мы настаивать не будем, мы просто и это третье прямое доказательство будем считать доказательством версии Сталина.

Итак, все три прямых доказательства, мотив убийства, почерк убийцы, поведение убийцы и его адвокатов после убийства, подавляющая масса косвенных доказательств — свидетельствуют об одном. И это при том, что мы практически не пользовались теми доказательствами, что есть у подручных Сталина, — автор их не описывал. И вот теперь, читатели, поставьте себя на место Ниро Вулфа и сами себе ответьте на вопрос: так кто же все-таки убил польских пленных офицеров?

113. Еще один момент. Я писал, что пленные, не получившие срок по решению Особого совещания при НКВД, в лагере военнопленных в Грязовце составили списки тех офицеров, что убыли в ИТЛ. В декабре Сикорский передал Сталину для розыска списки 3 845 офицеров, а когда в марте 1942 года стал вопрос о том, что армии Андерса пора бы и на фронт — по немцам немного пострелять, было заявлено в розыск еще 800 человек. А потом суммарная цифра дошла до 8000.

В «письме Шелепина» мы видим, что ставки снова поднимаются, уже и гражданские лица пошли в ход и число их достигло почти 22 тысяч. Уместен вопрос: с чего бы это? Опять «фанатичная жажда правды»? Но ведь на сегодня и доказывать не надо, что в России с правдой дела обстоят не очень, зато явно прослеживается фанатичная жажда свободно-конвертируемой валюты. Нет ли в деле Катыни еще каких-то причин «жаждать»?