Луи Буссенар - Капитан Ртуть

Единственная опасность, которую удалось избежать, – это столкновение беглецов с обозом. Но теперь следовало держать ухо востро. Угроза нападения оставалась.

Капитан созвал нечто вроде военного совета с матерью Ореолой и двумя австрийскими унтер-офицерами.

– Наш первейший долг – спасти несчастных, судьба которых вверена нам. Пусть мы погибнем все до одного, но ни один волос не должен упасть с головы раненого. Вам, господа австрийцы, предстоит искупить вину. Не сомневаюсь, что на вас можно рассчитывать.

Один из унтер-офицеров, Людвиг Харресталь, высокий блондин с тонкими чертами лица и изысканными манерами, истинный венский аристократ, ответил:

– Вы сказали чистую правду, капитан Ртуть! Я сражаюсь уже десять лет, и мне стыдно за то, что я сделал или чему попустительствовал… Располагайте нами, приказывайте!

Ртуть понимал стыд воина, который поддался панике, безумному и непреодолимому чувству. Он протянул австрийцу руку:

– Вот вам моя рука, сударь. Пусть смелая женщина, так храбро защищавшая свою паству [139], разрешит мне дать вам руку…

Людвиг повернулся к настоятельнице. В его голубых глазах блестели слезы. Славная женщина обняла беднягу.

– Ах, несчастный австрияк, как вы меня напугали! Все вы, мужчины, недорого стоите!

Настоятельница засмеялась, офицер нагнулся поцеловать ей руки, а она похлопала его по щекам.

– Идите… и больше не грешите!

– Вот что я думаю, – проговорил капитан. – Господа австрийцы находились в авангарде, а разве у вас не было еще и арьергарда?

– Как же! – ответила мать Ореола. – Целый отряд, сотня мексиканцев.

– Из гарнизона Монтеррея?

– Конечно.

Ртуть покачал головой.

– Как же получилось, что эти люди, заслышав выстрелы, не поспешили на выручку?

– Действительно, просто непонятно.

– Увы, не так непонятно, как вы думаете. В Монтеррее у Хуареса много приверженцев, особенно среди солдат. Итак, что мы имеем? Впереди – опасность, возможна новая засада. Позади – опасность, так как, по всей видимости, мексиканцы или предали нас, перейдя на сторону врага, или вернулись в Монтеррей, чтобы избежать столкновений. Значит, только мы, пятьдесят человек, охраняем сотню раненых, которые сами, конечно, защищаться не в силах.

Нечего и думать о том, чтобы отправить обоз обратно. Раненые измучены, дорога и так показалась им слишком длинной. Мы в часе пути от Сальтильо. Когда обоз окажется в безопасности, мы получим свободу действий и вернемся на поиски партизан. Вы слышите, господа австрийцы, обоз должен пройти, даже ценою жизни!! Вы поняли меня?

Ртуть говорил громко и убедительно.

Наш герой уже не был прежним разовощеким юнцом. Усталость, тревоги и переживания оставили свой след. Ранние морщины легли на его лоб, мелкие складочки притаились в уголках рта, и кто знает, не закрались ли в пышную шевелюру серебряные нити.

Он испытывал невыносимые муки, ему так не хотелось верить циничному признанию Бартоломео Переса в убийстве Долоры. Индеец Сиори тоже этому не верил, как, впрочем, и смерти самого Переса, хотя видел, как тот упал в бурлящий горный поток.

В человеке всегда живет смутная надежда, побеждающая любую боль. Будучи волонтером, предводителем разведывательного отряда, Ртуть прошел весь север Мексики, от Эрмосильо до Чиуауа, от берегов Рио-Гранде до Багдада и Матамороса. И везде – в городах, селах и на поле брани – он искал следы той, которую прозвали донья Альферес.

Капитан нигде не нашел девушки. Никого не осталось от банды, которой она командовала, находясь под преступным гипнозом. Даже слово «матадор» звучало гораздо реже.

Лишь несколько бандитов осталось от шайки Переса, а сам он был совсем забыт, и подозрительность Сиори казалась излишней.

Ртуть не решался признаться матери в том, что потерял надежду найти пропавшую сестру. Однажды сын написал бедной женщине, что, возможно, он сможет что-то узнать о судьбе ее дочери. Сколько раз потом он корил себя за это! Мать поверила в чудо. И ждала с нетерпением встречи с потерянной дочерью. Ртуть отвечал уклончиво. Он боялся сразить ее признанием, лишавшим дорогую матушку единственной надежды.

Сейчас, когда ему предстояло вновь рисковать жизнью, почему-то эти думы снова овладели юношей, и он мысленно обратился к своей матушке.

– Что с вами, капитан? – спросила мать Ореола, внимательно наблюдавшая за ним. – Как будто тайная печаль гложет вас?

Ртуть посмотрел на славную женщину, серьезное лицо которой светилось добротой.

– Правда, у меня большое горе… Но зачем воскрешать в памяти тягостные воспоминания! Сейчас не время. За работу! Мы должны выполнить свой долг.

– Хорошо, – произнесла настоятельница. – Но обещайте, если мы выйдем живыми из этой переделки, поведать мне ваши несчастья. Кто знает? Старая отшельница, возможно, утешит вас.

– Я обещаю, – молвил Ртуть.

Он выпрямился, вся энергия вернулась к нему. Стало ясно, что мексиканский эскорт исчез. Значит, нужно рассчитывать лишь на свои силы: двадцать пять colorados и человек сорок австрийцев.

Ртуть осмотрел обоз и внес некоторые изменения. Всадники посадили с собой на лошадей легкораненых, мулов напоили и накормили. Раненые, окруженные заботой, совсем успокоились. Продвижение продолжалось быстрее, чем прежде.

Прибыв на место засады, капитан остановил обоз и вместе с Бедняком и Питухом отправился на разведку. Мать Ореола следила за ними взглядом, сложив руки на кресте.

Разведчики миновали опасное место. Тишина…

По приказу Ртути десяток солдат рванулись на опушку леса и прочесали заросли.

Ничего! Неужели враги удовольствовались таким ничтожным успехом, застрелив без боя несколько человек? Капитан не мог этому поверить. Интуиция опытного воина подсказывала ему, что спокойствие обманчиво, здесь таилась ловушка.

Сиори больше не покидал Жана Делорма, став его рабом, верным псом… Индеец, на своем ломаном французском, старался переубедить хозяина, отвлечь от тягостных мыслей. В глубине души краснокожий был уверен в том, что оба героя страшной драмы живы. Перес выкрутился, он не умел иначе, он обманул даже смерть!

В то время как Ртуть искал в лесу партизанский отряд, Сиори куда-то ушел и пока не появлялся: он всегда действовал по собственному разумению, а не по приказу. Ах, если бы он был рядом, верный слуга! Капитану очень не хватало этого человека с чутьем ищейки.

Наконец добрались до места, где дорога неожиданно расширялась. С одной стороны линия леса изгибалась, образовывая зеленый полукруг, а с другой – зелень уступала место беспорядочно нагроможденным утесам высотой более сорока метров. Вдали виднелся Сальтильо, похожий на сказочный городок в лучах заходящего солнца.