Патрик О'Брайан - Каперский патент

За время их отсутствия миссис Бэрлоу или могучий негр (единственный слуга в доме) растопил камин, и нить разговора прервалась, пока Стивен и Блейн какое-то время сидели, глядя в огонь, как пара котов.

— Я весьма сожалею о смерти Дюамеля, — прервал молчание Стивен.

— Как и я. Человек выдающихся качеств.

— И честности. Тогда я вам не сообщил, он вернул мне бриллиант, который Диана была вынуждена оставить в Париже, камень, называемый «Синий Питер».

Стивен достал его из кармана.

— Припоминаю, что видел на ней эту подвеску, когда однажды вы любезно пригласили меня на приём на Халф-Мун-стрит. А также хорошо помню обстоятельства, при которых его оставили в Париже. Не думал, что снова его увижу. Огромный и великолепный бриллиант, но послушайте, Мэтьюрин, разве не следует его держать в банковском сейфе?

— Может, и следует, — Стивен помолчал, — я обдумывал и так, и эдак и решил, что если возможно продлить освобождение от принудительной вербовки, то я бы отправился в Швецию и вернул камень, перед тем как отплыть в Южную Америку.

— Несомненно возможно.

— Скажите мне, Блейн, — поинтересовался Стивен, пристально глядя на него бледными глазами, — у вас есть какие-либо сведения, как там обстоят дела?

— По линии разведки я не делал запросов о миссис Мэтьюрин, запросов по служебным каналам, — ответил Блейн, и в его голосе прозвучали суровые нотки, — совершенно никаких. Но мои личные связи, связи простого обывателя, донесли до меня обывательский слух, циркулирующий по городу, и еще кое-что.

— Слух утверждает, что вследствие моей неверности в Средиземном море, она сбежала в Швецию с Ягелло?

— Именно так, — подтвердил Блейн, внимательно глядя на него.

— Вы не могли бы мне тогда хоть немного рассказать о Ягелло?

— Могу. С точки зрения ценности для разведки он великолепен: его влияние, как вы понимаете, ничтожно, но все, что есть, он готов предоставить в наше распоряжение. Что же непосредственно касается темы, так вот что я вам могу сообщить безотносительно сплетен. Об этом я узнал от сотрудника дипломатической миссии. Кажется, Ягелло собирается жениться на юной шведской леди. Также я узнал, хотя напрямую этого не говорили, и я не гарантирую, что мои предположения верны, они вполне могут оказаться ошибочными, что отношения между ним и миссис Мэтьюрин не того характера… не то, за что их обычно принимают. С другой стороны, вряд ли сильно ошибусь, предположив, что сейчас она далеко не богата. Хотя, конечно, летать на воздушном шаре можно и из духа приключений.

Блейн подошел к низкому столику, порылся под ним и вытащил афишу, которую до того прятал.

На ней был изображен синий воздушный шар среди клубящихся облаков, окруженный крупными красными птицами, быть может, орлами. В корзине шара нарисовали женщину с золотистыми волосами и красными щеками верхом на синей лошади. Она держала британский и шведский флаги. Из крикливого текста внизу бросалось в глаза имя «Диана Вильерс», повторенное трижды заглавными буквами, с восклицательными знаками в начале и в концеы.

Стивен изначально знал ее под этим именем и мысленно обычно называл ее Вильерс. Их брак на борту военного корабля, заключенный без священника, убедил Мэтьюрина не больше, чем саму Диану.

Некоторое время он рассматривал изображение — тщательную прорисовку канатов, окружающих воздушный шар и удерживающих корзину; одревеневшую фигуру и ее лишенное выражения лицо, замершую театральную позу. Абсурд, но что-то от Дианы в этом было. Она — прекрасная наездница, и хотя в жизни бы не села так даже на синей помеси осла и мула и тем более не приняла бы драматическую позу, но сама чудовищная неправдоподобность, символ лошади и полная беспечность седока имели с ней реальную связь.

— Спасибо, Блейн, — отозвался он спустя некоторое время. — Я глубоко благодарен вам за эти сведения. Есть ли что-то еще, пусть и неубедительное, что вы можете добавить?

— Нет. Вообще ничего. Но стоит отметить, что отсутствие болтовни и сплетен в таком месте, как нынешняя Швеция, само по себе о многом говорит.

Стивен кивнул, изучая афишу еще раз, и пытаясь понять хоть что-то по-шведски.

— Я бы хотел совершить полет на воздушном шаре.

— Когда я был во Франции перед войной, то наблюдал полет Пилатра де Розье. У них было два баллона — маленький монгольфьер прямо над корзиной и большой газовый над ним. Высоту они набирали неплохо, но на трех или четырех тысячах футов вся конструкция загорелась. Икар и то не мог бы разбиться на более мелкие осколки.

Сэр Джозеф пожалел о своих словах, как только произнес их; но любые смягчения или объяснения только усилили бы эффект. Так что он встал, принес вино из угла в комнаты и налил им по бокалу.

Они обсуждали токайское и вина вообще, пока не выпили половину бутылки. Потом Стивен поинтересовался:

— Вы говорите, что современная Швеция примечательно полна сплетнями.

— Едва ли это удивительно, если подумать. Бернадотта могли избрать кронпринцем, и он мог выступить против Наполеона, но он все еще француз, и во Франции не теряют надежды снова вернуть его на свою сторону. Они могут предложить ему Финляндию, Померанию — массу территорий. И у них есть определенное влияние на него — полдюжины незаконнорожденных детей в По, Марселе и Париже. Если и это не сработает, то всегда есть легитимная династия, изгнанные Васа. У них достаточно сторонников, и они могут устроить coup d'etat [23] Государственный переворот (фр.) . Опять-таки, Абоский мирный договор не по душе большинству шведов. И конечно же, здесь замешаны интересы русских и датчан, равно как и северных германских государств. Так что, несмотря на все текущие союзы, Стокгольм полон разного рода агентов, пытающихся повлиять на Бернадотта, его свиту, советников и различных противников, реальных или потенциальных. Их дела, ну, или приписываемые им дела, дают почву для невероятного количества болтовни. Не наше ведомство, и слава Богу — как-то видел Каслри [24] Роберт Стюарт, виконт Каслри (1769–1822) — британский политик, с 1812 г. — министр иностранных дел. , согнувшегося под тяжестью груды отчетов — но, естественно, мы свою долю информации получаем.

Маленькие серебряные настольные часы пробили час, и Стивен поднялся из кресла.

— Вы же не дезертируете, когда бутылка на середине отлива? — воскликнул Блейн. — Сядьте, как вам не стыдно.

Стивен уселся, но с его точки зрения, в бутылке могло быть хоть какао. Когда опустел последний бокал, он произнес:

— Могу ли я поведать вам о странном примере силы денег?

— Если вам угодно.

— Мой слуга, Падин, вы его знаете, чрезвычайно страдал от ретенированного зуба мудрости. Подобные операции за пределами моих способностей. Когда я отвел его к лучшему зубодеру Плимута, то никак не могли заставить его открыть рот — будто он смирился с болью. А теперь я привез его в Лондон, на прием к мистеру Каллису из больницы имени Гая, и ведет он себя совершенно по-другому. Он с радостью открывает рот, он терпит сверло, ланцет и щуп без крика. Не потому, что Каллис — официальный дантист принца-регента, в графстве Клэр это ничего не значит, но потому что операция стоит семь гиней и еще пол гинеи за перевязку. Подобная трата — больше чем Падин в жизни расходовал до этой экспедиции «Сюрприза» — не только придает человеку определенный статус, но и неизбежно влечет за собой невероятную степень хорошего самочувствия.