Д Кузиманза - Балкон во вчера и завтра [СИ]

Такому ответу меня научила мама Сёмы, её же — прабабушка, которая училась в аристократической гимназии ещё при царях. Если с гимназистками здоровалось начальство — директор или попечитель округа — они должны были не только присесть в реверансе, но и что-то сказать. Что-то безусловно вежливое и безобидное. Вот поколения гимназисток и выработали такую форму ответа: понимай, как знаешь, тем более, что начальству, как правило, было на их ответ наплевать.

Так вот, я ответила, а потом уже рассмотрела того, кто со мной заговорил. Вопрос мне задал седой толстощёкий мужчина в сером бархатном костюме и коричневой шляпе с красным пером. Её он держал в руке и ехал рядом со мной на длинноухой коренастой лошадке, которая явно была не лошадкой, а типичным мулом. На мой ответ толстощёкий почему-то испуганно округлил глаза:

— О, простите, я нарушил ваши размышления.

Он тут же ускорился, обогнал меня, только тогда надел шляпу и затерялся среди повозок. Остальные люди, одетые кто беднее, кто богаче, на меня внимания не обращали. Так что я могла немного прийти в себя и вот именно — поразмышлять.

Во-первых, сразу же себя осмотрела. Почему? А все были одеты по-старинному: кафтаны, камзолы, кожаные колеты, юбки до пят, штаны до колен с чулками или штаны длинные с полосатыми чулками, перчатки до локтей с раструбами, шляпы, украшенные красивыми и не очень перьями, башмаки с пряжками, сапоги и ботфорты, ну, то есть, очень высокие сапоги, голенища которых обычно отворачиваются ниже колена. Второй папа Алёнки работал в театре реквизитором, когда-то и меня устроил туда подрабатывать костюмершей. Так что я знала, как все эти части одежды называются и каким образом их носить. Видно было, что путешественники различаются по богатству или общественному положению, но едут вместе из соображений безопасности. Бархат, атлас, тафта, кружева, золотая и серебряная вышивка, тонкое полотно и банальная саржа, мягкая дорогая кожа и грубое сукно были в ассортименте.

Но я-то вышла на балкон в совсем неподходящем для этой компании наряде. В шортиках, а все дамы были в длинных юбках! Так что я с ужасом опустила глаза и… Ох ты!

Не знаю, как уж это произошло, но я оказалась одетой для здешнего мира. Бедновато, но вполне прилично и как раз по погоде — кажется, была весна, на деревьях вокруг дороги нежно зеленели молодые листочки, дул лёгкий, но прохладный ветерок. На мне было буренькое платье, синий кафтан, перчатки из кожи не самой тонкой, но всё же приличной. Из-под подола платья выглядывали носки тёмных башмачков, на голове (я ощупала) шляпа с широкими полями, каким-то там пером и даже с вуалью. А на правой перчатке — пряжка или брошь или что-то вроде этого: тёмно-бронзовый лев. Кажется, все волоски на гриве можно пересчитать. Глаза на повёрнутой ко мне мордочке смотрят, да-да, смотрят! И как грозно!

Теперь я его щёлкать по макушке не стала. Что-то мне говорило, что нынешнее моё местоположение организовал именно он. Поэтому я осторожно и даже испуганно погладила его по спине.

Ничего не произошло. Совершенно.

Вот когда я испугалась до дурноты! Доигралась? Тут я сразу решилась и осмелела, ещё бы! Дрожащими пальцами довольно сильно щёлкнула льва по макушке.

В тот же миг в глазах потемнело.

Мелькнула мысль: «Сейчас как попаду!». Ещё мысль: «И никто мне не поможет».

Открыла я глаза на родном балконе. Носом к носу с чугунным львом.

Всё так же сидя на корточках, попятилась от него. Тихо стукнуло и перевернулось ведро с водой. Снизу донёсся возмущённый мужской голос. Я не стала выяснять, кого облила. Вода чистая, так что нечего возмущаться, сойдёт за душ. Хотя балкон-то пыльный…

Ладно! Бросила все тряпки-щётки-ведро, влетела в квартиру, закрыла дверь на балкон, зачем-то придвинула к ней журнальный столик и кресло. Забралась с ногами на диван, непонятно почему укуталась с головой в плед. Включила пультом телеящик.

Всё-ё-ё! Дебильное ток-шоу извращается на экране — хо-ро-шо!

И тут позвонил Сёма. Долго нёс всякую чушь о жизни и прочей философии. Я терпела. Золотой мой! После этой пугающей презентации в старинном мире я готова была расцеловать кого угодно и общаться на любые темы!

Вообще-то он хороший парень, хотя и был четвёртым папой Алёнки. Но его любимой маменьке категорически не нравились его женщины. Поэтому и нас с ним она разогнала. Потом неожиданно вышла замуж, уехала за тридевять земель и потеряла интерес к личной жизни сына. А он так и живёт один.

В процессе нашего с ним разговора кто-то позвонил теперь уже в дверь. Я на цыпочках вышла в прихожую и опасливо посмотрела в дверной глазок. Сёма! Открыла дверь. Оказывается по телефону он, как говорится, прощупывал почву. Явился с полуторалитровой «соской» пива и связкой маленьких лещей.

Мы сидели, говорили «за жизнь». Я постепенно отошла от перепуга. Ну ясно же, что на балконе мне просто почудилось! Слишком я переживала в последнее время, слишком нервничала плюс жара — и вот результат.

Забудем…

Когда стемнело, и Сёма перешёл к активным действиям, я сказала, что хочу спать, а у него есть своя квартира и постелька. Он смущённо посмотрел на меня и сказал:

— Я могу спать и на диване.

Не знаю, что на меня нашло, но я достала из шкафа простыни и подушку и положила их на диване во второй комнате:

— Спокойной ночи!

Он ворочался, я слышала, но заснул очень быстро. Даже тихонечко похрапывал.

Многие скажут: ну, ты даёшь… вернее, наоборот. Ведь Сёма же — вот! Любит, ясное дело! Пиво с лещами принёс! И душевный человек!

Оно-то всё так…

Но я отдала бы лещей, пиво и Сёму в придачу за возможность вот сейчас, подробно, со смаком обсудить мои странные видения… если они были видениями. А во всём мире… ладно, не будем обижать мир… среди всех моих знакомых я не знала ни единого и ни единой, который или которая выслушали бы мой рассказ так, как нужно. Ну, хотя бы не пожимая плечами. Хотя бы вежливо не кивая, хотя на лице было бы ясно написано, как в титрах к фильму: «Перегрелась, дурочка, ещё и болтает о своих глюках».

Что я видела, то видела. Но Сёма тоже смотрел бы вежливо.

И я не спала. Вертелась с боку на бок. Наконец встала, накинула халат и вышла на балкон. Решётка призрачно блестела в лунном свете. Лев маняще смотрел на меня. Но я не сводила глаз со вставшего на дыбы единорога.

Не знаю, что меня заставило. Любопытство? Я осторожно коснулась спины чугунного зверя.

Ничего не произошло.

Я обернулась и посмотрела на льва. Значит, действует только он?

Стоп, я же льва щёлкала!

Я тихонько щёлкнула единорога по макушке.

Ничего!

Да-а, разочарование.

Третий раз я щёлкнула его уже сердито и довольно сильно.

Сработало!

Темнота в первый момент теперь не испугала, а заинтриговала. Но открыв глаза, я обалдела больше, чем первый раз.