Мика Валтари - Императорский всадник

Вольноотпущенники уже собирались распрощаться, когда из темноты выступили двое иудеев; их было тоже приняли за попрошаек и хотели прогнать, но отец поспешил им навстречу, почтительно поздоровался с обоими и сказал:

— Нет-нет, я знаю этих людей. Они посланцы великого бога. Давайте-ка вернемся в дом и послушаем их речи.

Пожилой иудей с седой курчавой бородой держался очень прямо. Он оказался купцом с острова Кипр. То ли он сам, то ли кто-то из его родственников владел домом в Иерусалиме, и отец встречался там с ним еще до моего рождения. Его звали Варнава. Второй путник был куда моложе, хотя уже начал лысеть. Его плечи прикрывал черный плащ из овечьей шерсти. У него были оттопыренный уши и такой пронзительный взгляд, что вольноотпущенники непроизвольно попятились и сложили пальцы в охранительном знаке. Это и был тот самый Савл, о котором мне говорил отец; впрочем, путешествовал он не под своим настоящим именем, а под именем Павла, ибо, смиренно объяснил он, среди подданных Христа о Савле шла дурная молва. Павел же значит «незначительный, ничтожный» — совсем как мое собственное имя Минуций, и это обстоятельство пробудило мое любопытство. Савл отнюдь не был красавцем, но в его взгляде да и во всем его облике сквозила такая уверенность, что ни у кого даже и мысли не возникало противоречить ему. Я видел, что ничье слово не смогло бы повлиять на него; сам же он, напротив, оказывал на других огромное влияние. Варнава рядом с ним (возможно, из-за своего возраста) производил впечатление человека спокойного и уравновешенного.

Вольноотпущенникам вовсе не хотелось задерживаться у нас, однако они не могли уйти и тем обидеть отца.

Варнава и Павел держали себя очень скромно. Говоря поочередно и ни в коем случае не перебивая друг друга, они поведали, что старейшинам их общины было некое Откровение, в котором им двоим повелели отправиться в путь с благовестием — сначала к иудеям, а потом к язычникам. Ходили они и в Иерусалим и передали старейшинам деньги, чтобы уберечь от голодной смерти братьев своих в Иудее. Исполняя возложенную на них миссию, они с такой силой веры возвещали о божественном чуде, что даже страждущие исцелялись. Такое случилось в Листре, одном из городов в центре страны, где Варнаву приняли за Юпитера в человеческом образе, а Павла — за Меркурия, так что жрецы даже приказали отвести к ним жертвенных быков, украшенных венками. Ученикам Христа с трудом удалось избежать безбожного чествования, но разгневанные иудеи вывели Павла за город и, пытаясь убить его, забросали камнями, потом же, испугавшись, разбежались, бросив Павла в поле. Однако Павел очнулся, встал и вернулся в город. На следующий день вместе с Варнавой они покинули Листру.

Вольноотпущенники с удивлением спросили о причине такого воодушевления — ведь это странно, что их, как прочих людей, не устраивает обычная жизнь и честный повседневный труд. Зачем они подвергают себя опасности? Неужто и впрямь только ради провозвестия Божьего Сына и отпущения его именем грехов?

Барб же, представив, как этих двух иудеев приняли за богов, покатился со смеху. Отцу пришлось даже прикрикнуть на него. Потом он подпер руками голову и посетовал:

— Мне хорошо известен ваш путь, и как один из отцов города я многократно пытался примирить иудея с иудеем. Я хотел бы поверить, что вы говорите искренне, но, похоже, ваш бог еще не умиротворил вас. Напротив, вы ведете непрерывные споры, во время которых один утверждает одно, а другой — другое. Ваши единоверцы в Иерусалиме спускают за бесценок весь скарб и со дня на день ждут пришествия своего царя. Они ждут его уже более шестнадцати лет. Их деньги уже растрачены, и они живут подаянием. Что вы скажете на это?

Павел принялся уверять, что сам он никого не учит пренебрегать честным трудом и никого не призывает отказываться от своего имущества. Варнава же, напротив, заявил, что каждый должен по ступать только так, как велят ему свыше. А еще он сказал, будто всем христианам-проповедникам сопутствовал успех на ниве торговли или всяческих ремесел — кому больший, кому меньший; ведь многие из них давно — еще до того, как последователей Христа стали оскорблять и даже убивать, — покинули Иерусалим, отправились в чужие земли, в том числе и в Антиохию, и осели там, выстроив себе дома и открыв лавки.

Варнава и Павел говорили еще долго, пока вконец не утомили бедных вольноотпущенников, которые сказали:

— Ну хорошо, про вашего бога мы наслушались вдоволь. Мы не хотим вас обижать, но все-таки объясните нам поскорее, что вам нужно от нашего хозяина и зачем вы так поздно пришли в этот дом, нарушив его покой? Завтра у нашего господина много хлопот.

Тогда Варнава и Павел рассказали, что их проповедничество вызвало такое брожение среди иудеев Антиохии, что партии фарисеев и саддукеев решили объединиться против христиан. Иудеи провели яростную защиту Иерусалимской Церкви и начали собирать богатые пожертвования среди новообращенных, или, как их еще называют, «боящихся Бога», однако секта христиан привлекла последних на свою сторону, обещая им отпущение грехов и уверяя, что те могут более не следовать иудейскому Закону. И теперь на этом основании иудеи хотят выдвинуть перед Советом города обвинение против христиан. Варнава и Павел утверждали, что не собираются бежать из Антиохии, но у них есть опасения, что Совет велит арестовать их и отдаст под суд.

Отец явно обрадовался возможности успокоить двух христиан.

— К счастью, — сказал он, — после долгих и упорных переговоров мне удалось добиться того, что Совет города более не будет вмешиваться во внутренние дела иудеев. Они должны сами улаживать спорные вопросы, которые частенько возникают между различными сектами. С римской точки зрения христиане — это тоже всего лишь одна из много численных местных сект, а от прочих она отличается тем, что не требует от своих членов ни обрезания, ни буквального следования Закону Моисееву. Разумеется, блюстители порядка обязуются защищать христиан от других иудеев, если те решат применить против них силу. Точно так же мы обязаны уберечь прочих иудеев от притязаний христиан.

— Мы с Павлом оба иудеи, — печально вздохнул Варнава, — но не считаем обряд обрезания основополагающим. Иудеи же Антиохии утверждают, что якобы в Законе сказано, будто необрезанные иудеи-христиане — это вероотступники, которых непременно надо судить за нарушение священных заповедей.

Но отец мой был очень упрям, когда забирал себе что-нибудь в голову, и потому на это он возразил:

— Насколько мне известно, единственное различие между христианами и прочими иудеями заключается в том, что христиане — неважно, обрезанные они или нет — верят, будто мессия иудеев, сын Божий, приняв в Иисусе из Назарета человеческий облик, восстал из мертвых и рано или поздно вернется, чтобы основать свое тысячелетнее Царство, тогда как остальные иудеи не верят и продолжают ждать пришествия собственного мессии. Нам, римлянам, безразлично, верите ли вы в то, что мессия уже пришел, или же в то, что он только должен прийти. Достаточно уже того, что вы веруете в мессию. Город Антиохия не имеет ни желания, ни полномочий решать, свершилось ли пришествие мессии или еще нет. Поэтому правоверные иудеи и христиане должны миром уладить между собой этот вопрос, а не преследовать друг друга.