Елизавета Дворецкая - Княгиня Ольга. Пламенеющий миф [litres]

Итак, он пишет:

«959. Послы Елены, королевы ругов, которая при Романе, константинопольском императоре, была крещена в Константинополе, придя к королю, лживо, как затем стало ясно, просили, чтобы их народу были поставлены епископ и священники».

В отличие от авторов прочих немецких анналов, которые списали друг у друга один и тот же, уже приведенный нами текст, Адальберт знал, кто именно отправил тех послов «от русского народа» – королева Елена, то есть Ольга. Руги – это германское племя, известное со времен переселения народов, в V–VI веке. На русов, которых в Европе тогда еще знали мало, переносят знакомое название ругов и другие немецкие документы. Как греки называли нас скифами, поскольку мы жили от них где-то на севере, так немцы смешивали нас с ругами, поскольку мы жили от них где-то на востоке. Цель посольства обозначена очень ясно: епископ и священники, то есть все, что нужно для организации настоящей христианской церкви.

«960. Король отпраздновал рождество Христово во Франкфурте, где Либуций, монах святого Албана, был почтенным архиепископом Адальдагом поставлен епископом народу ругов. 961. Либуций, которому в прошлом году какие-то задержки помешали отправиться в путь, умер 15 февраля нынешнего года. Вместо него Адальберт, монах святого Максимина, должен был отправиться по назначению в чужие края происками и по совету архиепископа Вильгельма, хотя он [Адальберт] полагался на него в лучшем смысле и никогда по отношению к нему ни в чем не погрешил. Благочестивейший король с почетом назначил его народу ругов, со свойственным ему милосердием снабдив его всеми средствами, в которых он нуждался».

Автор указывает на роль Вильгельма в назначении Адальберта, и в этом указании ясно слышна неприкрытая досада, очень личное отношение к происходящему. Будучи написано уже после событий, со знанием того, к чему привело это назначение, автор не мог удержаться от мыслей «чего плохого я ему сделал?»

«962. В этом же году Адальберт, епископ, назначенный к ругам, не будучи в состоянии преуспеть в том, чего ради он был послан, и видя, что он попусту утруждается, возвратился. Во время возвращения некоторые из его людей были убиты, и сам он едва спасся с большим трудом. Когда он прибыл к королю, им был принят милостиво, а со стороны возлюбленного богом архиепископа Вильгельма в вознаграждение за совершенное при столь неблагоприятных условиях путешествие, был одарен и поддержан всяческими благами и привилегиями, как бы брат братом; послав также о нем письмо императору, он приказал [Адальберту] ожидать во дворце возвращения его самого» [96] Продолжение хроники Регино из Прюма. Перевод М. Б. Свердлова. Латиноязычные источники по истории Древней Руси. Германия. Вып. 1. Середина IX-первая половина XII в. Москва, Институт истории АН СССР. 1989. .

На этом кончается отрывок, посвященный миссии Адальберта на Русь. Как мы видим, не дан ответ на самый главный вопрос: что же, собственно, случилось? Почему Адальберт «попусту утруждался», почему оказался «не в состоянии преуспеть»?

Недомолвки этого отрывка, как водится, породили различные толкования. Обычно в неуспехе Адальберта винят ту самую «языческую партию» при дворе Святослава, «знаменосца язычества». В целом это должно быть верно. Мы не можем знать этого точно, но, скорее всего, соглашение по части веры между матерью и сыном подразумевало ее отказ от попыток распространять христианство. И Адальберту стало это ясно довольно быстро, раз уж он вернулся прямо в следующем году – по тем временам, вероятно, так быстро, как позволило состояние дорог. «Напрасное утруждение» надо думать, означало, что его попытки делать свое дело не встречали понимания у народа и не имели поддержки со стороны властей. Это и должно означать «солгали во всем»: народ вовсе не жаждал отказываться от языческих обычаев, а власти не собирались внедрять христианство силой. Подливает масла в огонь и упоминание о том, что «во время возвращения некоторые из его людей были убиты, и сам он едва спасся с большим трудом». Понять это можно по-разному, но все же скорее угрозы жизни не были причиной бегства Адальбертовой миссии. «Во время возвращения», то есть «на обратном пути» скорее означает, что они подверглись нападению, уже уехав из Киева, а возможно, и оставив позади все русские владения. (Там ведь еще Волынь, Польша и Чехия между Русью и Саксонией находятся.)

Упоминает об этой истории и еще один автор-современник: Титмар из Мерзебурга, написавший свою «Хронику». В ней есть такой эпизод:

«18 октября 970 года от воплощения Господня в сан архиепископа папской властью был возведен Адальберт, монах из Трира, честный и во всех отношениях надежный отец, ранее рукоположенный в епископы Руси, но изгнанный оттуда язычниками».

Таким образом, Титмар как будто подтверждает версию, прямо винящую в изгнании миссии «языческую партию». Меня одно в этом настораживает. Титмар родился в 975 году, с начала жизни был предназначен для духовной карьеры и получил хорошее соответствующее образование. Свою «Хронику» он начал писать в 1012 году – через полвека после интересующих нас событий. На момент смерти Адальберта (в 981 году) Титмару было всего шесть лет и он, конечно, не мог получить никаких сведений из первых рук. Однако он прямо обвинил русских язычников, в то время как сам Адальберт этого не сделал!

Здесь надо учесть один важный момент. Назначение на епископскую кафедру было пожизненным. Раз на нее взойдя, с нее нельзя было сойти, подать в отставку – оставалось трудиться, пока сам Господь не освободит от земных забот. За самовольное оставление своей кафедры епископа ждало ни много ни мало как отлучение от церкви. Разумеется, Адальберт об этом знал, и если уж он так быстро сложил оружие и покинул свою новую кафедру почти сразу, не через десять лет упорных, но бесплодных трудов – для этого должна быть причина.

Единственной веской причиной, по которой епископ мог оставить свою кафедру, был случай, если он бывал не принят «не по собственной вине, а по злонравию паствы» (36-е апостольское правило) [97] А. В. Назаренко, указ. соч, раздел «Русь и Магдебургское миссийное архиепископство (60-е годы Х века), стр.322. . Церковь все же не требовала от своих слуг позволить убить себя, как то случилось с весьма многими миссионерами в варварских странах Европы.

И от этого возникает вопрос: если Адальберт был вынужден бежать с Руси «от злонравия паствы», чтобы спасти свою жизнь и спутников, то почему он сам не сослался на эту причину? Не хуже, а лучше всех комментаторов он знал, что ему необходимо оправдаться в отступлении, за которое, по правилам, его должны были отлучить от церкви. Однако его не только не отлучили, но и приняли ласково – и архиепископ, и король. В 966 году Адальберт был поставлен аббатом Вайсенбургского монастыря. Когда же в 968 году была создана Магдебургская митрополия, Адальберт ее возглавил.