Елизавета Дворецкая - Княгиня Ольга. Пламенеющий миф [litres]

Итак, если мы правильно поняли автора, он хотел нам сказать, что сорокалетняя Ольга родила Святослава не от семидесятилетнего Игоря, а от гридня Ярилы, причем весь княжий двор об этом знает! Здесь отразилось весьма популярное и по сей день убеждение, что Игорь был «старым» в смысле возраста. Ну а раз дряхлый старец единственный раз в жизни стал отцом на склоне лет, значит, кто-то ему в этом деле помог. Но тогда получается, что династия Рюриковичей на ком началась, на том и закончилась. Едва ли Святослав и прочие потомки были бы благодарны за такую попытку объяснить их появление…

На самом деле преклонный возраст Игоря здесь ни при чем. Прозвище «Старый» дается основателю рода, первому, основоположнику. Что еще раз подтверждает незнакомство первых поколений «Рюриковичей» с легендарной фигурой Рюрика. Свой род они считали от Игоря, и это представление отразилось в древнейших письменных памятниках (XI век). И действительно, он (как и Ольга) – первый обладатель киевского стола, чья реальность не вызывает сомнений.

Между тем жизнь Игоря прошла определенно не зря. На период его правления выпадает несколько значимых событий и военных кампаний, иные из которых летопись не связывает напрямую с его именем, а другие не попали в летопись вообще. Или были ею «подарены» другим персонажам. В этом разделе мы постепенно их разберем и посмотрим, оправдывает ли реальность репутацию слабовольного неудачника.

О возможном происхождении Игоря мы уже немного сказали. Имя его также принадлежит к числу королевских: мы уже упоминали о свирепом датском конунге Ингваре, и о другом Ингваре, которого сага помещает в северную Русь IX века, а «Сага об Инглингах» знает даже двух шведских конунгов по имени Ингвар, чью жизнь и военные походы относят к началу VII века. О возрасте нашего Ингвара на момент женитьбы на Ольге сказать ничего нельзя, как и затруднительно определить, когда чета Игорь-Ольга заняла киевский стол. Даты в этой части летописи проставлены поздними летописцами и вычислены умозрительно, исходя из убеждения, что каждое поколение действует ровно 33 года (эпическое число). Как отмечают современные исследователи, мы можем твердо быть уверены только в следующем: на момент заключения договора с греками 911 года в Киев на престоле еще был Олег, а в 941 году, во время русско-византийской войны – уже Игорь. В какой точно срок произошла передача власти, сразу ли после Олега Игорь ее получил или там шла какая-то борьба за наследство – мы не знаем. А без какой-то борьбы, скорее всего, не обошлось, судя по тому, что, за вычетом легендарных, нет никаких сведений о преемственности между Олегом и Игорем. Какие-то важные связующие звенья событий утрачены, видимо, уже навсегда.

Можно ли нащупать хотя бы примерно, когда это могло произойти? Летописная дата (912 год) не внушает доверия из-за большого разрыва по времени: если в 912 году Игорю было 35 лет, то единственного сына он, в свою очередь, родил в 65. Делая героев долгожителями, летописцы просто «растягивали» их биографии, чтобы заполнить разрывы: ведь на почти сто лет, с 862 года (приход Рюрика на Русь) по 942 год (рождение Святослава), у него имелось всего полтора поколения! Поэтому Рюрик и Игорь, якобы его сын, оба имели единственное дитя, рожденное в глубокой старости – в возрасте, который заметно превосходил тогдашнюю среднюю продолжительность жизни. Средняя продолжительность жизни выводится с учетом большой детской смертности, но если мы ее и не будем учитывать, то человек раннего средневековья, успешно вышедший из детства, доживал лет до пятидесяти-пятидесяти пяти. Смерть в этом возрасте не казалась преждевременной, хотя иным удавалось прожить и дольше. Но очевидно, что 65 лет был не тот возраст, когда ожидают первенцев. Так что, скорее всего, Игорь был не таким уж старцем и принадлежал к тому же поколению, что и Ольга, но был достаточно зрелым человеком для того, чтобы вести собственную – и весьма решительную, – политику.

Некие следы политических потрясений в Киеве можно увидеть во внешних событиях – в деятельности уже упоминавшихся нами «племянников», Хельги Черноморского и Олега Моравского. Хельги Черноморский отправился в набег на Тамань в 939 году. Олег Моравский, что характерно, прибыл в Моравию почти в то же время – в 940 году. Едва ли это случайное совпадение: скорее, их обоих выгнал с Руси некий переворот, в результате которого власть перешла в руки другого рода. Я не утверждаю, будто Олег Вещий дожил до 939 года. Кто-то из «племянников» и сам мог успеть покняжить после дяди, или Вещему непосредственно наследовали еще какие-то лица, не упомянутые ни в каких источниках. Если они занимали престол недолго и не успели ничем особенным прославиться, не стали известны за пределами Руси среди грамотных народов, не создали своего предания, то естественно, что сто лет спустя о них и памяти не осталось.

Еще один факт, совершенно другого рода. Существует серия находок, так называемые «крестовые монеты» – подражания арабским серебряным дирхемам, где арабская надпись разделяется на части крестообразными знаками. Найдены они в составе кладов эпохи викингов на территории Швеции и на острове Готланд. Это своеобразные «фальшивые» монеты, изготовленные по образцу арабских, но в других местах и вовсе не при том халифе, чье имя значится на монетах. О месте изготовления этих «крестовых монет» ведутся споры, но многие ученые, отечественные и иностранные, высказывали мнение, что «крестовые монеты» были изготовлены на Руси. Клады датируются 937, 946, 957 годами и далее – до первых лет XI века. Если их датировка и предполагаемое место чеканки верны, то получается, что изготовили их в эпоху Игоря. Учеными высказываются даже предположения, для чего – этими монетами платили скандинавским наемникам, и они, вернувшись домой «с зарплатой», укрыли свои накопления в земле [41] Древнерусский некрополь Пскова X – начала XI века. Нестор-История, Санкт-Петербург, 2016., т. 2, Т.А. Ершова, А.В. Яковлев, «Подвеска со знаком Рюриковичей и изображением птицы…» . Начало этой чеканки, таким образом, можно отнести к периоду несколько ранее 937 года. И это еще один повод думать, что незадолго до конца 930-х годов в Киеве появился новый властитель, который нуждался в наемных воинах и платил им монетой, начеканенной им для этих целей.

Мы не можем знать, произошла ли женитьба Игоря на Ольге до их совместного восшествия на престол – и тогда именно брак с наследницей Вещего помог Игорю на этот престол взойти и укрепиться, – или уже после захвата им престола, и брак с девушкой из соперничающей династии был средством прекратить вражду. Возможно, «племянники», будучи вытеснены более сильным соперником из Киева, все же не потерпели полного поражения и сумели заключить союз, дав ему в жены свою условно «сестру» и тем закрепив за своим родом хотя бы часть прав на потерянное наследство. Возможный статус Ольги как соправительницы мог быть следствием компромисса между двумя родами: и Олегов род – прежний хозяин Киева, – и Игорев род имели на престоле по своему равноправному представителю. Точно как в это же время в Византии, где, напомним, титул василевсов-соправителей имели Роман Старший и Константин Багрянородный, выходцы из разных родов, но друг другу приходившиеся тестем и зятем. Еще напомним, что годы рождения Святослава исследователями определяются примерно как 937-939-й. И если, что вполне вероятно, ребенок родился в ближайшие годы после свадьбы, то мы снова получаем вторую половину 930х годов как период, когда Игорь мог стать киевским князем и мужем Ольги.