Бернард Корнуэлл - Меч Королей

— Подразумевая, — медленно произнес он, — что мальчишкам просто перережут глотку.

— Или они умрут от какой-нибудь болезни.

— Так что мы будем делать? Спасать ее?

— Спасать ее, — согласился я.

— О Господи! Ее защищают королевские войска! А Этельхельм караулит ее словно ястреб.

— Она уже спаслась, — заметил я. — Эдгива с детьми поехала в Кент. Она сказала мужу, что хочет помолиться за него в усыпальнице Святой Берты, но на самом деле намерена собрать войска, которые защитят ее и сыновей.

— Святый боже! — пораженно произнес Финан. — И за нее пойдут воевать?

— А почему нет? Вспомни, ее отец — Сигехельм.

Сигехельм был олдерменом Кента, пока не погиб, сражаясь с данами в Восточной Англии, и обладал немалым богатством, хотя и не таким, как у Этельхельма, а сын Сигехельма Сигульф унаследовал богатство и воинов отца.

— Возможно, у Сигульфа сотни три воинов, — предположил я.

— А у Этельхельма минимум вдвое больше! И кроме того, ему подчиняются воины короля!

— Все эти воины будут караулить Этельстана в Мерсии, — возразил я. — Кроме того, если Эдгива и ее брат выступят против Этельхельма, то к ним присоединятся и другие.

Надежда хрупкая, но всё же отметать ее не стоит.

— Я думал, ты принёс клятву Этельстану, — нахмурился Финан. — А не Лавандовым сиськам.

— Я клялся Этельстану, — подтвердил я.

— Но Эдгива будет надеяться, что ты сделаешь следующим королём её сына!

— Эдмунд ещё слишком мал, — твердо возразил я. — Он ребёнок. Витан ни за что не провозгласит его королём, пока он не повзрослеет.

— А к тому времени Этельстан уже будет на троне с собственными сыновьями!

— Я к тому времени уже буду мёртв, — сказал я и опять коснулся молота Тора.

Финан невесело усмехнулся.

— Значит, мы идём по морю, чтобы присоединиться к кентскому мятежу?

— Чтобы его возглавить. Это мой самый верный шанс убить Этельхельма.

— А почему бы не присоединиться к Этельстану в Мерсии?

— Если западные саксы услышат, что за Этельстана сражаются воины Нортумбрии, то расценят это как объявление войны Сигтрюгром.

— Но это неважно, если Этельстан победит!

— Людей у него меньше, чем у Этельхельма, и денег меньше. И лучший способ помочь ему — убить Этельхельма.

Далеко на востоке тёмной точкой виднелся какой-то парус. Я уже давно за ним наблюдал, но теперь разглядел, что далёкий корабль идёт на север и с нами не пересечётся.

— Будь проклята твоя клятва, — тихо произнёс Финан.

— Согласен. Но вспомни, Этельхельм пытался меня убить. Так что с клятвой или без неё, а смерть он мне задолжал.

Финан кивнул — такое объяснение для него имело смысл, даже если наш поход и казался ему безумием.

— А племянник Этельхельма? Как насчёт него?

— Прикончим и Этельвирда.

— Ты поклялся убить и его? — спросил Финан.

— Нет, — признал я, но потом опять притронулся к своему молоту. — Но даю эту клятву сейчас. Я убью мелкого засранца вместе с его дядюшкой.

Финан ухмыльнулся.

— С командой одного корабля? Нас аж сорок! Сорок человек, чтобы убить короля Уэссекса и его самого могущественного олдермена?

— Сорок воинов, — сказал я, — да ещё войско Кента.

— Иногда ты кажешься мне безумным, господин, — рассмеялся Финан, — однако, видит Бог, ты до сих пор жив.

Следующие две ночи мы провели, укрываясь в реках Восточной Англии. Мы никого не видели, только заросли тростника. На вторую ночь ветер в темноте посвежел, небо, бывшее весь день ясным, подёрнулось облаками, скрывшими звёзды. Далеко на востоке я увидел вспышки молний и услышал, как рычит в ночи Тор. Спирхафок, надёжно привязанный и защищённый в гавани, содрогался под ударами ветра. По палубе застучали капли, ветер стал порывистым, дождь усилился. Мало кто из нас спал в ту ночь.

Наступил рассвет — с низкими облаками, сильным ветром и проливным дождём, но я счёл, что сумею благополучно развернуть корабль и позволить ветру нести нас вниз по течению реки. Мы наполовину подняли парус, и Спирхафок поскакал вперёд как спущенная с поводка гончая. Тяжёлый косой дождь с порывами ветра налетал с кормы. Рулевое весло скрипело и гнулось, и я кликнул себе на помощь Гербрухта, великана-фриза. Бросая вызов приливу, Спирхафок нёсся мимо береговых отмелей и зарослей тростника. Наконец, мы миновали мелководное устье реки и повернули на юг. Корабль угрожающе кренился под ветром, я ослабил парус по левому борту, но ветер продолжал гнать корабль вперед, швыряя потоки воды из-под носа. Настоящее безумие. Нетерпение погнало меня в море, когда всякий разумный моряк предпочёл бы остаться в убежище.

— Где мы сейчас идём, господин? — прокричал мне Гербрухт.

— Через устье Темеза!

Ветер усиливался. На западе грохотал гром. Глубина у этого побережья была небольшой, волны, частые и короткие, разбивались о корпус корабля, осыпая градом брызг насквозь промокшую от дождя команду. Люди вычерпывали воду, цепляясь за гребные скамьи. И молились. Они просили богов пощадить их, а я молил богов простить мою глупую уверенность в том, что корабль способен вынести такую бурю. Стояли сумерки — бегущие по небу облака совсем скрыли солнце, и мы не видели других кораблей. Моряки пережидали шторм, мы же рвались на юг по широкому устью Темеза.

Клочья пены покрывали угрюмый песчаный берег на юге устья, а за ним вдали виднелись невысокие холмы, поросшие тёмным лесом. Гром гремел всё ближе. Над далёким Лунденом небо казалось чёрным как ночь, временами его разрывали зигзаги молний. Дождь стихал, а я высматривал на берегу ориентир, любой, который мог распознать. Рулевое весло, забиравшее все мои силы и силы Гербрухта, дрожало словно живое.

— Сюда! — прокричал я Гербрухту и указал рукой. Я увидел впереди остров. Остров из зарослей камыша и грязи, а слева от него лежал широкий, продуваемый ветрами вход в залив Свалван. Спирхафок протискивался вперед, ползя к безопасности камышей.

— Когда-то у меня был корабль, который звался Мидделнит, Полуночник, — прокричал я Гербрухту.

— Господин? — озадаченно спросил тот.

— И на этом острове он сел на мель! — крикнул я. — Это Скэпедж, Овечий остров! Мидделнит был добрым кораблем! Фризским! Это хороший знак!

Гербрухт ухмыльнулся. Вода капала с его бороды.

— Надеюсь, что так, господин, — сказал он, но не слишком уверенно.

— Это добрый знак, Гербрухт! И поверь, скоро мы войдём в спокойные воды!

Нас захлёстывала вода, корабль содрогался от каждой ударявшей в него волны, но в конце концов обогнул островок с запада, где ивы совсем скрючились под ветром, и вошел в русло реки. Волны стали меньше, ветер стихал, мы спустили насквозь промокший парус. Вёсла понесли нас через широкий канал меж Скэпеджем и кентским берегом. Я смотрел на фермы Скэпеджа, сквозь отверстия в крышах по ветру вился дым, улетая на восток. Проход сузился. Дождь и ветер всё так же хлестали, но вода здесь была окружена сушей, береговое мелководье укрощало жестокие волны.