Леонид Ивашов - Опрокинутый мир

История проникновения буддизма в Тибет оказалась связана с возведением знаменитого монастыря Самье, которому в дальнейшем было суждено стать своеобразным оккультным центром мира. Это место, где первые санскритские тексты были переведены на тибетский язык. Более того, что наиболее важно для нашего исследования, Самье в дальнейшем обрел негласный статус тайного научного центра. Там на протяжении столетий индийскими и тибетскими «учеными» собирались разнообразные знания. Самые известные «ученые» всех главных сект буддизма Sakyapa, Kagyuрa и Gelugpa в подземных «лабораториях» Самье проводили различные эксперименты, ставили опыты (ставшие в дальнейшем моделью для гитлеровских концентрационных лагерей с их экспериментальной научной базой), осваивали различные буддийские дисциплины, включая исследование буддийской Сутры, Тантры, изучение санскрита, буддийской логики, археологии, медицины, астрологии, поэзии, терминологии и другие. Именно сюда на рубеже веков за тайными знаниями, как мы увидели выше, устремились передовые державы мира.

С историей формирования тибетского учения связана легенда о строительстве этого уникального монастыря. Его возведение начал некий монах Шантаракшита, один из настоятелей индийского монастыря Наланда, который проповедовал в первую очередь буддизм сутры. Легенды связывают создание монастыря-лаборатории с кознями бонских демонов, многократно разрушавших возводимые стены. Считая место для строительства благоприятным, Шантаракшита активно приступил к строительству, но через некоторое время здание обрушилось. Тогда на помощь был приглашен известный тантрический мастер и великий махасидхи Падмасабаву. По приезде в Тибет Падмасабава завел себе новую жену Ёше Цогель. Поупражнявшись с ней в тантрическом сексе, он произвел шесть обезьян и с этим воинством двинулся на борьбу с бонскими демонами, разрушавшими монастырь Самье. Ученый-пандит, он легко выиграл теологический диспут с жрецами, а следом продемонстрировал и превосходство своей магии. После этого все демоны признали Падмасабаву своим властелином и даже принялись помогать в строительстве монастыря Самье. С этого момента демоны стали полноценными участниками культов тибетских лам, более того, высвобождаемые демоны по убеждению последних стали защитниками необуддийского правоверия.

Опираясь на философское учение тантризма, нашедшее воплощение в этом древнем предании, заискивание перед жестокими и кровожадными гениями заняло первенствующее место в тибетском культе. В буддистских монастырях Монголии и Тибета ежедневное утреннее служение начинается с принесения кровавой жертвы хранителю веры Чжамсарану и другим лютым божествам и гениям, божественным палачам и смертоносцам врагов веры и добродетели.

Вот как описывает эти обряды русский этнограф А. М. Позднеев в своем исследовании, переизданном в 1993 году в Калмыкии самими буддистами: «Приносящие балин хувараки перед началом служения долженствуют прежде всего созерцать Чжамсарана и представить себе все пространство мира пустым. В пространстве этой пустоты они должны представить себе безграничное море из человеческой и лошадиной крови, в котором треугольником волнуются волны; в самой середине этих волн – четырехугольную медную гору и на вершине ее – солнце, человеческий и конский труп, а на них Чжамсарана. Лицо у него красное; в правой руке, испускающей пламя, он держит медный меч, упираясь им в небо; этим мечом он посекает жизнь нарушивших обеты. В левой руке он держит сердце и почки врагов веры; под левой мышкой прижал он кожаное красное знамя. Рот страшно открыт, 4 острых клыка обнажены; имеет три глаза и страшно гневный вид. Он коронован 5 человеческими черепами. Стоит он среди пламенеющего огня премудрости».

Принеся этому и армии иных демонов чашу крови, хувараки обращают к ним свой «молитвенный» вопль, призывают их уничтожить врагов, а особенно тех, кто ограничивает распространение веры и святости буддийской.

Характерна для буддийского культа также древняя медитация, в том числе и практика известной йоги, которая является плодом невысокого состояния ума, еще мало развитого и неспособного к анализу явлений.

Древняя философия бытия, возникшая на почве простого наблюдения природы, положила начало так называемому преданию «посвященных», вследствие методов погружения в якобы сверхчувственное (усвоенных у мистиков язычества, гнозиса, каббализма, оккультизма и теософии), с течением времени облеклась в покрывало мистического запутанного учения, с характерными для оккультизма и масонства степенями посвящения и наличием избранных посвященных. То, что было когда-то созданием философствующего сознания древнего буддизма, отражалось теперь в искусственном погружении в бессознательные состояния, в которые приводили и приводят себя искатели мистического сверхчувственного начала.

Как утверждают медики, эти состояния можно наблюдать, в том числе в гипнотизме, сомнамбулизме и различных душевных заболеваниях, таких как истерия, эпилепсия и т. п., – то есть в состояниях психики человека, связанных с парализованным и угнетенным действием коры головного мозга – органа нашего сознания.

Так, в поведении новейшего индусского «святого» Рамакришны, прославившегося своими погружениями в область якобы сверхчувственного, психиатры обнаруживают все признаки истерика. Например, он погружался в свой транс («самадхи», т. е. созерцание), вследствие фиксации глаз, такое явление в точности наблюдается у истериков. У него были выявлены также вполне типичный признак истерика: ощущение как бы шара, подкатывающегося снизу к горлу.

«Между показаниями наших сомнамбул и тем, что сказано в Ведах о йогах, – говорит немецкий оккультный писатель Карл Дюпрель, – так много параллелей, что в обоих случаях, очевидно, говорится об одном и том же. Когда в Ведах говорится, что кто-то соединяется с Брамою, у того взор направлен к межбровью, – то уж по одному этому внешнему признаку можно догадываться, что речь идет о сомнамбулизме, в котором зрительные оси всегда бывают направлены к переносице. В таком состоянии, согласно Ведам, в «лоне сердца» пробуждается внутреннее лицо, отличное от лица, живущего бодрственной жизнью» [45] К. Дюпрель. Философия мистики. – С. 140. .

В числе средств для достижения «самадхи» Макс Мюллер также отмечает: задержание дыхания, сохранение тела в неподвижном положении, фиксацию глаз на одном предмете и т. д. Таких упражнений множество. Например, так называемая поза лотоса представляет собой следующее: правая нога кладется на левое бедро, а левая на правое, руки скрещены, два больших пальца крепко держатся один за другой, подбородок опускается на грудь; сидя в такой позе, человек устремляет взор на кончик носа. Вообще, Макс Мюллер находит, что «йоги производят искусственное гипнотическое состояние» [46] Макс Мюллер. Шесть систем индийской философии. – С. 301–302, 307. .