Вячеслав Никонов - Ленин. Человек, который изменил всё [litres]

– Стой! Пропуска!

У Рахьи в карманах были два револьвера.

– Я разберусь с ними сам, а Вы идите, – сказал он.

И, засунув руки в карманы, положив пальцы на курки и притворившись пьяным, вступил в перепалку с патрульными. «Юнкера угрожали мне нагайками и требовали, чтобы я следовал за ними. Я решительно отказывался. По всей вероятности, они в конце концов решили не связываться с нами, по их мнению, с бродягами. А по виду мы действительно представляли типичных бродяг. Юнкера отъехали» 1024.

Когда дошли до Смольного, то выяснилось, что поменяли пропуска, и из обладателей старых выстроилась огромная возмущающаяся толпа у входа. Мастер уличных потасовок, Рахья начал раскачивать толпу «на прорыв». Охрана не выдержала натиска людской массы, вместе с которой внутрь Смольного внесло и Ленина.

Взвинченный, понятия не имеющий, как его примут и чем кончится его затея с восстанием, Ленин впервые за 110 дней был в публичном месте. «Мы вошли в Смольный, – продолжал Рахья, – пошли на второй этаж. В конце коридора, у окна, рядом с актовым залом, ВИ остановился, послав меня искать товарищей Сталина и Троцкого. Названных товарищей я разыскал и привел к ВИ. Так как разговаривать в коридоре было неудобно, мы прошли в комнату рядом с актовым залом. В комнате посредине находился стол, по сторонам стола – стулья. ВИ уселся на стул в конце стола лицом к дверям зала; тов. Троцкий – справа, тов. Сталин – слева от него» 1025. Первый вопрос Ленина, запомнил Троцкий, касался переговоров ВРК со штабом округа.

«– Неужели это правда? Идете на компромисс? – спрашивал Ленин, всверливаясь глазами. Я отвечал, что мы пустили в газеты успокоительное сообщение нарочно, что это лишь военная хитрость.

– Вот это хо-ро-шо-о, – нараспев, весело, с подъемом проговорил Ленин и стал шагать по комнате, возбужденно потирая руки. – Это оч-чень хорошо!» 1026.

Видимо, в этот момент в комнату зашли с буханкой хлеба и батоном колбасы проголодавшися члены ЦИК. Вот только какие именно? Троцкий называет Дана и Скобелева. Рахья запомнил, что это были Дан, Либер и Гоц. Ленин сделал вид, что их не знает, в надежде, что не узнают и его. «Он был обвязан платком, как от зубной боли, с огромными очками, в плохом картузишке, вид был довольно странный, – поведает Троцкий. – Но Дан, у которого глаз опытный, наметанный, когда увидел нас, посмотрел с одной стороны, с другой стороны, толкнул локтем Скобелева, мигнул глазом…» Действительно, кто это одетый бомжем человек, с которым беседует председатель Петросовета в комнате президиума? Аппетит пропал сразу. Лидеры ЦИК сгребли бутерброды и выскочили из комнаты. Ленин толкнул Троцкого локтем:

– Узнали, подлецы!

Рахья добавил, что «этот случай привел ВИ в веселое настроение, и он от души хохотал» 1027.

Перешли в другую комнату – 31-ю или 36-ю. Только здесь Ленин снял парик, повязку, очки и кепку. Стали собираться члены ЦК, и сразу стало тесновато. Стульев не хватает. Рахья подает пример: «Я уселся на полу у двери в уголочке, прижавшись подбородком к коленям». Так обычно сидели в переполненных тюремных камерах. Поскольку подобный опыт был практически у всех собравшихся, теснота больших проблем не создала 1028.

На самом деле продолжался спор о тактике захвата власти. И, судя по всему, Ленин признал свою неправоту. Сталин вспомнит: «И, несмотря на все требования Ильича, мы не послушались его, пошли дальше по пути укрепления Советов и довели дело до съезда Советов 25 октября, до успешного восстания». А в ночь на 25-е на встрече с членами ЦК, «улыбаясь и хитро глядя на нас, он сказал:

– Да, вы, пожалуй, были правы» 1029.

Действительно, перспективы получения власти выглядели как весьма благоприятные. Зачем в этих условиях возобновлять старый спор. Но и Ленин получит свой утешительный приз, настояв на том, чтобы, не дожидаясь ни съезда Советов, ни падения Временного правительства, заявить о переходе власти к ВРК.

С появлением Ленина в Смольном все линии работы по подготовке восстания – ЦК, ПК, ВРК – срослись. И он тут же погрузился в военную сторону вопроса. Подвойский вспоминал: «Мы ставим последние кресты на план города, знаки тех ударов, которые в первую, во вторую и третью очередь должны быть нанесены по силам контрреволюции. Мы были так поглощены расстановкой флажков, что не заметили, как в нашу комнату вошел ВИ. Трудно передать наше волнение и радость, когда мы увидели Ленина… Через связных мы сейчас же дали знать во все полки, на все заводы, что восстанием непосредственно руководит Ленин, что он уже в Смольном и взял в свои руки бразды правления» 1030.

Только в ночь на 25 октября (7 ноября), когда первые части начали выдвигаться для занятия подступов к Зимнему дворцу, была собрана группа членов ЦК и доверенных коллег для обсуждения вопроса о новом правительстве: его названии и персональном составе. Никаких протоколов нет, состав участников не ясен – люди приходили и уходили, – как и статус собрания. Есть лишь воспоминания, притом относящиеся, похоже, к разным дням революции. Официально же: «Ленин участвует в заседании ЦК РСДРП(б), на котором обсуждается вопрос о составе Советского правительства России» 1031.

Вспоминал Каменев: «В то время как Военно-революционный комитет, под руководством товарищей Свердлова, Урицкого, Иоффе, Дзержинского и др., заседавших в третьем этаже Смольного, руководил захватом всех боевых пунктов, рассылая воинские части, комиссаров и т. д., а товарищи Антонов, Подвойский и Чудновский подготовляли взятие Зимнего дворца, – в нижнем этаже Смольного, в маленькой 36-й комнате, под председательством Ленина, вырабатывался первый список народных комиссаров, который я на следующий день огласил на съезде» 1032. Там же Милютин: «24 октября часов в 12 ночи или же позднее… Центральный Комитет партии большевиков заседал в комнате № 36 в первом этаже Смольного. Посреди комнаты стол, вокруг несколько стульев, на полу сброшено чье-то пальто… В комнате исключительно члены ЦК, т. е. Ленин, Троцкий, Сталин, Смилга, Каменев, Зиновьев и я, остальные разошлись по домам».

Память Милютина в отношении состава участников подводит. Была Ольга Равич, писавшая потом об участии также «нескольких членов ПК». Например, Молотова, который свидетельствовал: «Мне пришлось быть в одной из комнат нижнего этажа в Смольном, где Ленин вместе с несколькими членами ЦК обменивались мнениями по вопросу о формировании первого Советского правительства». Был Луначарский, который помнил: «Это свершалось в какой-то комнатушке Смольного, где стулья были забросаны пальто и шапками и где все теснились вокруг плохо освещенного стола». Был Иоффе, который от имени ВРК рассказал об обстановке 1033. Был Ломов, который напишет, что даже Каменев уже согласился, что «фактически власть находилась в наших руках: