Вячеслав Никонов - Ленин. Человек, который изменил всё [litres]

Кроме Ленина и Крупской, ставшей заместителем наркома просвещения Луначарского, в ней жили Мария Ильинична – ответственный секретарь «Правды» и домработница А. М. Сысоева 1092. Комендант Смольного Мальков прикомандировал также «солдата Желтышева. Он убирал комнату, топил печку, носил обед из столовой… В это же время за квартирой Ильича начала присматривать мать одного из старейших питерских большевиков – Александра Васильевича Шотмана, специально приходившая в Смольный. Она взяла под свое руководство Желтышева, наводила чистоту, следила за питанием Ильича» 1093.

Вначале Ленин работал «в угловой комнате на третьем этаже, в правом крыле здания (если стоять лицом к зданию). У двери кабинета (комната № 67 по старой нумерации) стояли дежурные красногвардейцы». Здесь же происходило 3 ноября первое заседание Совета Народных Комиссаров. Рассказывала работавшая в секретариате Скрыпник: «У двух окон в течение многих дней стояли два пулемета. Около них посменно дежурили солдаты-пулеметчики. Одна дверь этой комнаты вела в маленький кабинет Ильича. Около его дверей круглые сутки дежурил латышский стрелок… Другая дверь секретариата вела в соседнюю комнату. Здесь, около деревянных перил, дежурили два красногвардейца. У входных дверей этой комнаты также дежурил латышский стрелок. Чтобы попасть в кабинет Ленина, нужно было миновать три караула. Кабинет Ленина – маленькая комната – вмещал письменный стол, удобное кресло для работы и несколько стульев. Сначала пол был голый, потом его покрыли ковром: в Смольном было холодно, с полу очень дуло» 1094.

В Смольном тогда помещалась вообще вся власть, и партийная, и советская, и исполнительная – Совнарком, ЦК, ПК, Петроградский Совет и его ЦИК, Всероссийский ЦИК, ВРК. Правительство первые три недели после своего формирования почти не собиралось, декреты и распоряжения выпускались неизвестно откуда взявшимися чиновниками новой власти часто даже без ведома Ленина. Причина длительного отсутствия заседаний кабинета была не только в организационной неразберихе, но и в сразу же возникшем острейшем правительственном кризисе. Большевики по существу сделали лишь заявку на власть, которую нужно было подтвердить. Исход первого раунда борьбы был решен в последующую неделю – на улицах Петрограда, под Царским Селом, в Москве и крупнейших губернских центрах.

Утром 27 октября (9 ноября) небольшой отряд казаков генерала Краснова, в котором был и Керенский, высадился в Гатчине. Прибывшие из Петрограда по поручению ВРК рота Измайловского полка и отряд моряков дали себя разоружить. Керенский остановился в Гатчинском дворце, откуда приказал частям Петроградского военного округа, «по недоразумению или заблуждению примкнувших к шайке изменников родины и революции, вернуться, не медля ни часу, к исполнению своего долга» 1095. Днем в столичный Комитет спасения, координировавший силы сопротивления большевикам, пришла телеграмма от донского атамана Каледина, в которой заявлялось, что его войсковое правительство брало на себя всю полноту исполнительной власти на Юге России. Пришел в движение было притихший Питер. В Городской думе шли непрекращающиеся митинги в поддержку Комитета спасения, у ее здания собиралась большая толпа, чтобы слушать речи протеста. Краснов повел свои силы на Царское Село и взял его без потерь. В Москве подразделения юнкеров, собранные Московским Комитетом спасения и штабом округа под началом полковника Рябцева и городского головы Руднева, заняли Кремль.

В Смольном, напротив, обстановка сгущалась. Ленин, видя цену посылаемых навстречу Краснову революционных войск, связался со штаб-квартирой Центробалта в Гельсингфорсе и умолял прислать матросов и корабли для спасения столицы. Ленин от имени СНК – никакого формального заседания не было – выпускает «Декрет о печати»: закрывались не только «буржуазные», но и ряд социалистических газет. Принимается постановление о созыве Учредительного собрания в назначенный срок – 12 ноября 1096. Ночью комиссар телеграфа Пестковский получил информацию об антибольшевистском восстании в Москве. «Получив столь важную записку, решил завезти ее лично в Смольный… В одной из комнат я застал спящим навзничь на скамейке Я. М. Свердлова. Разбудил и сообщил ему записку. Я из любопытства зашел еще в “штаб”, где находились тт. Ленин, Троцкий, Сталин, Подвойский и Мехоношин… Ильич поразил меня своим спокойствием» 1097.

Утром 29 октября началось восстание в Питере, которым от имени Комитета спасения руководил полковник Полковников. Юнкера с офицерами захватили несколько броневиков в Михайловском манеже, заняли коммуникационные узлы, оставив Смольный без связи. За подписями Авксентьева и Гоца было выпущено воззвание, в котором говорилось о стягивании сил «для занятия оказавшихся благодаря принятым мерам совершенно изолированными Петропавловской крепости и Смольного института, последних убежищ большевиков» 1098. На подавление восстания большевиками был брошен комендант Петропавловской крепости Благонравов, который с командой пулеметчиков, броневиков и пехоты отбил Михайловский манеж, почту, телеграф и телефон. Оставались очаги сопротивления в Павловском, Владимирском, Николаевском кавалерийском и Константиновском артиллерийском училищах, откуда велся прицельный огонь. По словам Подвойского, когда Ленину доложили о ситуации, он распорядился пустить в дело артиллерию: «Она их быстро выкурит оттуда» 1099. Помогло. Училище за училищем капитулировали.

Участники Комитета спасения пытались отсидеться в Городской думе, дожидаясь подхода сил с фронта. Но к ночи большевистские войска ворвались в Думу и выкинули оттуда всех. «Провал восстания, неожиданная слабость наших сил и неожиданная энергия, развитая большевиками, казались нам ошеломляющими, – писал бывший верховный комиссар Станкевич. – Но, так или иначе, надежды оставались только на отряд Керенского» 1100. Напрасные надежды. «Финальный акт трагической борьбы Временного правительства за свободу и честь России разыгрался 30 октября вблизи знаменитой Пулковской обсерватории, – писал Керенский. – В нашем распоряжении было 700 казаков, бронепоезд, пехотный полк, только что прибывший с фронта, и несколько полевых орудий» 1101. Исход схватки решили присланные по просьбе Ленина матросы.

Краснов отвел войска и вступил в переговоры о перемирии. «Мы были одиноки и преданы всеми… Инстинктивно все сжалось во дворце. Казаки караулили офицеров, потому что, и не веря им, все-таки только в них видели свое спасение, офицеры надеялись на меня и не верили и ненавидели Керенского» 1102. Он остался один. «Офицеры не считали более нужным скрывать свою ненависть ко мне, чувствуя, что я уже не смогу защитить их от ярости толпы. Долгая осенняя ночь никогда не кончится. Минуты кажутся часами. А крысы бегут с тонущего корабля. В моих комнатах, вчера еще переполненных, ни души» 1103. В Гатчинский дворец приехал свежеиспеченный морской нарком Дыбенко, в шутку предложивший обменять Керенского на Ленина. Переодевшись – не то в солдатскую шинель с фуражкой, не то в матросский бушлат с бескозыркой, Керенский сбежал.