Вячеслав Никонов - Ленин. Человек, который изменил всё [litres]

Ленин 12 (25) апреля сообщал Карпинскому: «Атмосфера здесь – бешеная травля буржуазии против нас. Среди рабочих и солдат – сочувствие. Среди социал-демократов победа “революционного оборончества” (теперь-де есть что защищать, республику против Вильгельма). Чхеидзе и К о, Стеклов (вожди Совета рабочих и солдатских депутатов в Питере) вполне скатились к революционному оборончеству. Чхеидзе в блоке с Потресовым. Все воюют и вопят за “единство” всей РСДРП. Мы, конечно, против». Тогда же Ганецкому и Радеку: «Буржуазия (+Плеханов) бешено травят нас за проезд через Германию. Пытаются натравить солдат. Пока не удается: есть сторонники и верные… Надеемся вполне выправить линию “Правды”, колебнувшейся к “каутскианству”» 858.

Встречи с партийным активом – в квартире на Широкой, у Стасовой, в редакции «Правды», помещении ПК – шли не переставая. 15 апреля тиражом в 50 тысяч экземпляров вышел первый номер газеты «Солдатская правда», органа Военной организации, которая изначально поддержала Ленина 859. Сразу ставший благодаря своему театральному возвращению и обширной прессе «примой» российской политики, Ленин не упускал случая выступать на митингах, а у дворца Кшесинской они не прекращались ни на минуту. Неподалеку стоял и деревянный цирк «Модерн», в котором почти каждый вечер также проходили большевистские митинги. Ленин завораживающе воздействовал на солдатские и рабочие аудитории. Один из лидеров Военки, Невский, описывал солдатский митинг:

«Товарищи, здесь Ленин, он просит дать слово вне очереди.

– Дать, дать! Изменник, предатель! Позор! Позор! Дать! Дать! Слово ему! Позор! Дать! Слово ему! Ленин! Ленин!..

– Я Ленин, – начал ВИ, и гробовое молчание воцарилось среди всей этой массы, только что шумевшей и недовольной.

ВИ говорил недолго, минут тридцать, не больше, но уже минут через пять можно было слышать полет мухи – такое молчание воцарилось в огромном манеже. Солдаты и все мы стояли как прикованные. Что-то неуловимое пролетало по собранию, какая-то непонятная могучая сила сковала его, а между тем слова были так просты, так обыденны, речь была так суха, обороты так обыкновенны, как в жизни, – без украшений, без метафор, без пышный сравнений. И вместе с тем какое-то чудо совершилось с толпой, – она напряженно, с каким-то сверхъестественным вниманием слушала эти простые слова, еще плотнее придвинулась к трибуне…

ВИ умолк. Несколько мгновений продолжалось все то же гробовое молчание, толпа стояла все той же немой, покорной силой… Возник какой-то хаос: единодушный крик, рев, стон затопили манеж, и вся масса людей ринулась к трибуне, и не успели мы прийти в себя, как ВИ был в руках бушующей толпы. Ужас охватил меня, когда ВИ то показывался над толпой, то исчезал в ней, медленно продвигаясь к выходу в кипящих волнах людей. Ленина вынесли на руках и, несмотря на наши просьбы и увещания, долго еще несли рядом с автомобилем, который медленно отъезжал от манежа…» 860.

Ленин поощрял любую тенденцию к разрушению действовавшей власти. Он призывал население к гражданскому неповиновению, армию – к неподчинению командованию, рабочих – к установлению контроля над фабриками, крестьян – к захвату частных земель. «Слушая первые ленинские речи, я недоумевал, – делился своими личными ощущениями Степун, – он говорил изумительно убедительно, но и изумительно бессмысленно. Основною чертою психологии и идеологии его речей была не простота (настоящая простота внутренне всегда сложна), а какое-то ухарски-злостное упрощенчество. Его непобедимость заключалась не в последнюю очередь в том, что он творил свое дело не столько в интересах народа, сколько в духе народа, не столько для и ради народа, сколько вместе с народом, то есть созвучно с народным пониманием и ощущением революции как стихии, как бунта…» 861. Войтинский завидовал, как Ленину удавалось ловить «в насыщенном грозой воздухе те лозунги, которые могли бы стать громовой стрелой его воли» 862.

Против «старых большевиков» Ленин искал и находил опору в молодой партийной поросли, в радикальных рабочих лидерах. Первой организацией, которая его полностью поддержала, стал влиятельный большевистский комитет Выборгской стороны. Там, равно как и у дворца Кшесинской, было опасно выступить с речью против Ленина – тащили в участок по обвинению в черносотенстве. В центре города нельзя было защищать Ленина – вели туда же, обвиняя в государственной измене. Взрывная поляризации общества, в центре которой стояла фигура Ленина, заставляла большевистских лидеров самоопределяться. «Были ли у партии тогда разногласия с Лениным? Да, были, – напишет Сталин. – Как долго длились разногласия? Не более двух недель» 863.

Перелом наступил на открывшейся 14 апреля Петроградской общегородской конференции РСДРП(б). Левый фланг партии уже доминировал. Председателем конференции был Зиновьев, товарищами председателя – радикалы из ПК Молотов и Николай Петрович Глебов-Авилов. Ленин, избранный почетным председателем, сразу взял быка за рога: «Буржуазная революция в России закончена, поскольку власть оказалась в руках буржуазии. Здесь “старые большевики” опровергают: “Она не закончена – нет диктатуры пролетариата и крестьян”. Но Совет р. и с. депутатов и есть диктатура… Временное правительство должно быть свергнуто, – не все правильно это понимают. Если власть Временного правительства опирается на Совет рабочих депутатов, то свергнуть его “просто” нельзя. Его можно и должно свергнуть, завоевывая большинство в Советах».

Оппоненты Ленина были уже в меньшинстве – Каменев, Косиор, Калинин, Петриковский, пожалуй, все. Ленин беспощаден: «Товарищ Каменев переходит на политику Чхеидзе и Стеклова» 864.

Резолюция, несмотря на возражения Каменева, вышла в полном соответствии с «Апрельскими тезисами».

18 апреля (1 мая) партконференция взяла паузу. Большевики вывели на улицы Петрограда сотни тысяч людей, чтобы впервые отпраздновать Первомай по еще не введенному новому стилю – со всем мировым пролетариатом. Ленин шел в первых рядах колонны Выборгского района. Толпы заполнили Марсово поле, Исаакиевскую, Дворцовую и другие площади. Большевики производили первый смотр своим силам.

Выдающийся художник – «мирискусник» Александр Бенуа вышел прогуляться. «На Марсовом поле ряд митингов (с кучками публики в 200–300 человек вокруг каждого оркестра) и десятки малюсеньких спорящих кружков. Основная тема – Ленин. В большинстве случаев происходит его защита от обвинений в подкупе Вильгельмом, но с оттенками, что с ним-де мы все же согласны не до конца… Зато омерзительны все выпады буржуа разных толков… Гнуснейший огонек паники в глазах, пена бешенства у рта, и при этом, разумеется, всякие громкие фразы и непременно призывы к расправе …» 865.