Джон Норвич - Краткая история Франции [litres]

Король Эдуард, как писал Фруассар, выбрал в качестве командного пункта ветряную мельницу и на протяжении всей битвы находился там, ни разу не надев шлема. Однако именно ему, а не его сыну принадлежит честь победы. Это стратегия Эдуарда обеспечила возможность победить, а хладнокровие и тонкое понимание боевой тактики английского короля резко контрастировали с импульсивностью и неспособностью контролировать ситуацию его противника [47] Хронист аббатства Сен-Дени выдвигал другую причину поражения французов: «Простые воины носили тесные блузы, настолько короткие, что при каждом наклоне выставляли напоказ срамные части своего тела. Знатные господа же облачались в вычурно украшенные кольчуги и увенчивали себя шлемами с хвастливыми плюмажами. Господь, оскорбившись таким непотребством и тщеславием, решил превратить английского короля в Свое орудие и побить французов». . К тому же ясно, что Эдуард лучше, чем все остальные, осознавал, в каком направлении развиваются приемы ведения войны. Совершенствование длинного лука, в умелых руках способного пробивать кольчугу (и даже стальной нагрудник кирасы) с расстояния ста и более ярдов [ок. 92 м], означало, что отныне можно остановить любую кавалерийскую атаку. Что касается артиллерии, то примитивные устройства, которые существовали в то время, использовались только при осаде. Пройдет еще больше ста лет, прежде чем пушки и мушкеты станут эффективнее выпущенной стрелы, и баланс сил снова сместится в пользу наступления, а не обороны.

А что же в итоге с королем Филиппом? Он, наверное, был бездарным полководцем; его дважды выбивали из седла и дважды ранили, на его глазах убили знаменосца, но тем не менее он бился так же отважно, как его рыцари. С помощью Жана д’Эно Филипп спасся с поля битвы, под покровом темноты ускакав в замок Лабруа. Там разбуженный посреди ночи сенешаль спросил, кто так настойчиво требует его впустить. «Открывай скорее, – ответил Филипп, – я достояние Франции». Сущая правда. Как десять лет спустя докажет его сын в Пуатье, Франции была не по карману стоимость захваченного в плен короля.

Предав земле погибших, Эдуард двинулся на Кале. Он не имел никаких законных оснований претендовать на этот город: тот никогда не принадлежал английской короне. Даже французов отпугивали болота на подступах к этому месту; лишь в предыдущем веке булонские графы осознали его стратегическое значение и построили здесь процветающий и хорошо укрепленный город. Однако Эдуарду тоже были ясны все выгоды Кале. Находясь у самого узкого места Ла-Манша, всего в 20 милях [ок. 32 км] от английского побережья, Кале сулил не только гораздо более удобную базу, чем порты Фландрии, но и крайне важный контроль над подходами к проливу с востока. Однако захватить город было непростой задачей. За грозными стенами, защищенными наполнявшимся из моря двойным рвом, стоял немалый и решительный гарнизон во главе с исключительно одаренным командиром, пусть и страдавшим подагрой, рыцарем Жаном де Вьеном. О штурме, понятно, не могло быть и речи, единственной надеждой становилась осада. Поэтому в начале сентября англичане разбили лагерь на плоской, продуваемой ветрами равнине, построив фактически небольшую деревянную деревню, которую Эдуард назвал Вильнёв-ле-Арди. (Английский двор по-прежнему говорил на французском.) Осада угрожала затянуться, так что разумно было позаботиться об удобстве.

Наступила зима, потом весна, затем лето – Кале все еще держался. Наконец к исходу июля 1347 г. король Франции со своей армией появился на холме у Сангатта, примерно в миле [1,6 км] западнее Кале. Филипп пришел в ужас от увиденного. Вильнёв-ле-Арди превратился в настоящий городок. Сеть хорошо спланированных улиц окружала рыночную площадь, где по средам и субботам шла бойкая торговля. Там были, как писал Фруассар, «галантерейные и мясные лавки, палатки с одеждой, хлебом и другими предметами первой необходимости, так что там можно было купить почти все. Товары и продукты ежедневно доставляли морем из Англии и Фландрии». Конечно, Филипп легко бы уничтожил этот маленький процветающий городок, если бы мог до него добраться, но заранее предупрежденный Эдуард предпринял необходимые меры. Погрузив на корабли лучников, катапульты и бомбарды, он расставил их вдоль всего побережья от Сангатта до Кале, перекрыв путь по берегу. Остававшийся маршрут через болота за дюнами зависел от моста в Ньёле, где он разместил лучников и латников под командованием своего кузена графа Дерби. Самой поверхностной рекогносцировки (проведенной при полном содействии со стороны англичан) оказалось достаточно, чтобы убедить Филиппа в безнадежности положения. Наутро французский король увел свою армию.

Уход короля сказал Жану де Вьену все, что ему требовалось знать: дальнейшее сопротивление бессмысленно. Он подал сигнал о готовности сдать город при условии, что Эдуард гарантирует безопасность всем жителям. Поначалу английский король категорически отказал: осада Кале стоила ему немалых денег, множества воинов и почти года собственной жизни. Но когда его посол сэр Уолтер Мэнни возвратился с известием, что в таком случае город продолжит сопротивление, король уступил. Мэнни отправили обратно к де Вьену с новыми условиями: шесть знатных горожан должны предстать перед Эдуардом босыми, с непокрытой головой и петлей на шее, держа в руках ключи от города и крепости. С ними он поступит на свое усмотрение, а остальных граждан пощадит.

Условия англичан огласили на рыночной площади – вперед тут же выступил самый богатый горожанин, господин Эсташ де Сен-Пьер. Вскоре к нему присоединились еще пять знатных граждан. Все шестеро сняли верхнюю одежду, надели петли, взяли ключи и пошли к воротам за Жаном де Вьеном, который ехал на пони с опущенным вниз мечом в знак смирения. Подойдя к королю, они встали на колени, подали ему ключи и попросили о пощаде. Эдуард не стал их слушать, приказав немедленно казнить. Тщетно молил за них сэр Уолтер. Лишь когда беременная королева Филиппа, с трудом опустившись на колени перед мужем, стала просить его о милосердии к этим людям, король наконец смягчился [48] Великолепная скульптура Огюста Родена «Граждане Кале», заказанная городом в 1884 г., стоит перед ратушей. Другую из двенадцати авторских отливок можно видеть в Лондоне в саду Башни Виктории неподалеку от здания Парламента Великобритании. . В субботу 4 августа 1347 г. Эдуард III победоносно вошел в Кале и приказал изгнать всех жителей города. Несчастным гражданам запретили что-либо брать с собой. Дома и имущество, мебель и посуда – все осталось английским поселенцам, которых король привез на их место. Потомки тех поселенцев оставались в Кале больше двухсот лет, пока 7 января 1558 г. французы наконец не отвоевали город обратно.