Артур Дойль - Изгнанники; Дядя Бернак: Романы; Война в Южной Африке: Документально-публицистическое исследование

Из сообщений предводителей армии мы можем узнать, до чего возросли строгие меры, принесшие столько бедствий стране. Пока война велась правильно, поведение английской армии было безупречно. Когда же война со стороны буров превратилась в неправильную и их армия разбилась на мелкие отряды, приносившие вред путям сообщения, вечно беспокоившие маленькие посты и конвои, тогда произошла соответствующая перемена и в наших войсках. К концу 1900 года эта перемена стала слишком заметной. Некоторые местности, где буры постоянно собирались, были преданы разрушению и уничтожению. Таковы были: Крунстад, Гейльборн, Фентерсбург и Винбург. В этих четырех округах было уничтожено около ста семидесяти домов. Деревня Ботавиль, бывшая неприятельским depot, подверглась также разрушению; в ней было сорок три дома. В Трансваале число домов, разрушенных со стратегическою целью, было гораздо меньше. В официальных сведениях упоминается только о двенадцати домах. В общем, число домов, разрушенных по оспариваемым причинам, включая и те дома, владельцы коих были в действующей армии, не превышает двухсот пятидесяти.

Нужно сознаться, что вопрос о вышесказанных домах находится совсем в другом положении, чем те дома, которые были разрушены вследствие того, что они действительно служили для военных целей.

Из 630 разрушенных зданий больше половины были разрушены вследствие того, что служили притоном для повстанцев, или вследствие других причин стратегического характера. Но нельзя того же самого сказать о других домах. Общая стоимость деревенского дома — пустяк: за сто фунтов стерлингов можно построить небольшой, а за 300 фунтов — громадный.

Если мы возьмем среднюю цифру, то 50 000 фунтов стерлингов будет вполне достаточной на покрытие расходов по вознаграждению в тех случаях, где военная политика и международное право могут оспаривать друг друга. Сжигание домов прекратилось в 1900 году и, исключая редких случаев, вызываемых неотложною военною необходимостью, больше с тех пор не повторялось. На востоке Трансвааля, где действовал Френч, и к северу от железной дороги Деллагоа, где орудовал Блуд, кажется, ни одно здание не было разрушено, хотя и ощущалась военная необходимость очистить фермы от всякого сорта провизии для затруднения движения неприятеля. Истребление бурских посевов и стад, как ни противно подобное деяние, вполне аналогично истреблению бурами наших поездов с провиантом, от которого зависело существование нашей армии. Партизанская война не может постоянно наслаждаться плодами своего преимущества, она должна также чувствовать и свои недостатки. Она — обоюдоострое оружие, и ответственность за последствия всецело падает на того, кто первый ее начинает.

Когда в значительной части округов съестные припасы были уничтожены для затруднения неприятельского движения и когда огромное число ферм было разрушено вследствие причин вышеизложенных, очевидно стало, что англичане, как цивилизованный народ, должны были позаботиться об устройстве безопасного убежища для женщин и детей, где бы они могли находиться до окончания войны. Было три выхода из этого положения: 1) отослать бурских жен и детей в бурский лагерь — средство, ставшее невозможным с тех пор, как буры разбились на мелкие неорганизованные отряды без всякого определенного лагеря; 2) оставить их на месте; 3) собрать их всех вместе и заботиться о них, насколько возможно.

Удивительно, что люди, нападавшие на принятую политику, очень строго отнеслись к предлагавшемуся выбору. На английской нации действительно осталось бы неизгладимое пятно, если бы она оставила женщин и детей без крова в степи в присутствии большого кафрского населения. Даже Стед не мог бы подобный поступок преувеличить. При одном предположении, что нечто подобное совершается, он успел нарисовать ужасные картины морального и физического унижения бурских женщин вблизи английского лагеря.

Словами нельзя опровергнуть этих нареканий, так как налицо имеется более сильное доказательство — а все «доказательство» заключается в голословном уверении партизанского писателя партизанской газеты, который лично никакого понятия не имеет о ходе военных событий, на что он сам даже не претендует. Невозможно без негодования вспомнить, что английский писатель с такою очевидностью написал, будто его соотечественники «голод употребляли как средство для разврата».

Подобное мнение, как ни смешно, все-таки ясно показывает, каким нападкам подверглось бы английское правительство, если бы оно не устроило лагерей для укрытия женщин и детей. Не только женщины сожженных ферм нуждались в крове, но и все вообще женщины на пустынных фермах, даже имея средства к существованию, не были в безопасности среди чернокожих.

Устройство лагерей было организовано в широких размерах. Они устраивались правительством в удобных пунктах, главны образом в Претории, Йоханнесбурге, Крюгерсдорпе, Мидделбурге, Почефструме, Рюстенбурге, Гейдельбурге, Стандертоне, Питерсбурге, Клерксдорпе и Фолксрюсе — в Трансваале; в Блумфонтейне, Крунстаде, Бетули и Эдинбурге — Оранжевого Свободного Государства.

Подобные лагери, служившие убежищем, не были новостью; англичане из Йоханнесбурга прожили более года в таких же лагерях. Так как из их бедственного положения нельзя было извлечь никакой политической выгоды или международной симпатии и так как англичане с достоинством и стойкостью переносили все невзгоды, то мы почти ничего не знаем о тех условиях, в каковых они находились, но которые несравненно были хуже теперешнего положения буров.

Решив устроить лагери, правительство приводило в исполнение свои планы с большою обдуманностью. Местоположения были выбраны удачно, и все исполнено так, как нельзя лучше. Однако они устраивались в несчастливое время. Великая задача выпала на долю нашего интендантства по снабжению 200 000 человек провиантом, каковой доставлялся тремя крошечными железнодорожными путями, постоянно перерезываемыми. В январе 1901 года Де-Вет вторгнулся в Капскую колонию, и в железнодорожных путях ощущалась большая необходимость. Оригинальное зрелище представляли из себя англичане, напрягавшие все свои нервы, чтобы прокормить женщин и детей неприятеля, в то время как неприятель нападал на инженеров и останавливал поезда с провиантом.

Количество приютившихся в этих лагерях быстро возросло с 20 000 человек в конце 1900 года до 100 000 человек и более в 1901 году. Большие усилия были сделаны военными властями для устройства удобств такому наплыву бесприютных, и для этой цели не щадили денег. В начале 1901 года тяжелое впечатление произвел отчет мисс Гобгауз, англичанки, которая посетила лагери и описала их в самом неблагоприятном духе. Значение отчета, однако, было дискредитировано тем, что политические взгляды мисс Гобгауз были против правительства. Чарльз Гобгауз, ее родственник, радикальный член парламента, очень сожалел, что она не проверила хорошо своих доказательств. С самым лучшим желанием в мире, ее заключения не могли быть правдоподобными, так как она плохо говорила по-голландски, не имела понятия о характере буров и ничего не знала о нормальных условиях жизни в Южной Африке.