Олег Суворов - Орден Казановы

— Прямо на вокзале? — всплеснув руками, простодушно поинтересовалась Елена.

— Не совсем. На вокзале был застрелен русский пациент швейцарской клиники, которого я по просьбе своего немецкого коллеги сопровождал на родину. Один из шайки молодых террористов убил этого несчастного в результате нелепейшего недоразумения.

— И что же случилось дальше?

— А дальше я нашёл свою вторую в жизни любовь, которая оказалась ненамного долговечнее первой. Эти злодеи охотились на министра финансов господина Витте, причём поначалу в их число входила и молодая девушка по имени Оксана — сестра одного из террористов. Я познакомился с ней в кабинете Макара Александровича и влюбился с первого взгляда. Через какое-то время Оксана ответила мне взаимностью и даже спасла от главаря их шайки господина Карамазова, который имел на неё свои виды. Когда покушение на господина Витте удалось предотвратить, господин Гурский посоветовал мне уехать с молодой женой в Швейцарию, чтобы избежать мести со стороны террористов. Правда, это её не спасло, но это уже совсем другая история, которую вы знаете... Вот, собственно, и всё.

— Да вы, оказывается, герой двух удивительно романтических историй! — восхитилась Ольга, глядя на польщённого Дениса Васильевича широко раскрытыми глазами.

— Но не по своей воле, — невесело усмехнулся тот, — поскольку от природы являюсь самым заурядным обывателем и ни в какие герои не гожусь. — Тут он искоса взглянул на младшую из сестёр, смотревшую на него задумчивым взором, в котором ему ничего не удалось прочитать. — Зато Макар Александрович, который блестяще проявил себя в обоих случаях, безо всякого сомнения, заслуживает звание героя. Посему я и уверен в том, что он обязательно найдёт мужа Елены Семёновны.

— А вы не думали, что трагическая гибель вашей жены, о которой вы нам уже рассказывали, могла быть вызвана той самой местью? — неожиданно предположила Ольга.

— Со стороны Карамазова? — удивился Винокуров. — Нет, я никогда такого не думал, однако вы заставили меня вспомнить совершенно неожиданную встречу. Дело в том, что два дня назад я видел этого господина на конгрессе.

— Там, где должен был выступать Филипп?! — воскликнула Елена.

— Совершенно верно, — кивнул Денис Васильевич. — И поскольку я знаю за этим господином немало злодейств, почему бы и не предположить, что он оказался там не просто так? В любом случае... — Тут он решительно встал, — позвольте откланяться. Вы, милые дамы, натолкнули меня на мысль немедленно навестить Макара Александровича и рассказать о Карамазове. В конце концов, надо же выяснить — откуда он взялся и что опять замышляет? Возможно, это поможет господину Гурскому выйти на след нашего бедного Филиппа.

Обещайте рассказывать обо всём, что вам удастся узнать, попросила Ольга, первой протягивая ему руку.

— Обязательно, — кивнул Винокуров, отвечая на её рукопожатие и тут же целуя руку Елене. Только это небольшое различие и позволило ему как благовоспитанному джентльмену выказать своё предпочтение одной из сестёр. И, судя по прощальному взгляду молодой женщины, этот его поступок не остался незамеченным...

Прямо из особняка Рогожиных Денис Васильевич отправился в следственное управление, однако Гурского там не застал. Досадуя на себя за то, что, увлёкшись ностальгическими воспоминаниями, не поторопился оповестить Макара Александровича о зловещем появлении Карамазова, он приказал извозчику доставить его в Мраморный дворец, где должно было проходить очередное заседание конгресса.

И первым, кого он там встретил, оказался недавний знакомый журналист Кутайсов, пребывавший в лихорадочно-весёлом возбуждении.

— Слышали о скандале? — спросил он, едва поздоровавшись с Винокуровым. Нашего бедного председателя грозят привлечь к суду, обвиняя в сексуальных домогательствах.

— Ивана Ильича? — поразился Винокуров. — Вы имеете в виду Сечникова? Но это же бред!

— Очень возможно, хотя говорят, что в молодости почтеннейший Иван Ильич был не прочь пошалить, — ухмыльнулся журналист и уже хотел было бежать дальше, однако Денис Васильевич раздражённо удержал его за рукав.

— Минуту! Будьте добры, расскажите поподробнее, что тут происходит?

— А всё очень просто, — охотно заговорил Кутайсов, — одна из пациенток господина Сечникова, которую он лечил с помощью сеансов гипноза, вдруг заявила, что с помощью этих же самых сеансов он пытался её совратить. Сам Иван Ильич заявляет, что всего лишь позволил себе небольшой психологический эксперимент, пытаясь проверить, насколько прочны бессознательные моральные установки его пациентки и нельзя ли их как-то отменить. Эх! — неожиданно фыркнул неугомонный журналист и плутовато подмигнул Винокурову. — Меня бы кто научил отменять моральные установки знакомых дам, если только они у них имеются!

— Да погодите вы ёрничать! — не на шутку разозлился Денис Васильевич. — Чем дело кончилось?

— Что вы! — всплеснул руками Кутайсов. — Да оно только начинается! Вместо Ивана Ильича заседания теперь проводит его заместитель, а сам господин председатель готовится давать объяснения следователю. Что касается меня, то я бегу писать фельетон в ближайший номер и очень надеюсь, что вы больше не станете меня задерживать.

— А я очень надеюсь, что вы пощадите доброе имя выдающегося учёного!

— Извините-с, не могу, работа такая! Так что если вы немедленно не вызовете меня на дуэль, то уже послезавтра мой фельетон будет напечатан.

По откровенно глумливым глазам Кутайсова Денис Васильевич понял, что спорить с ним бесполезно, и с досадой отвернулся. Да, но из-за этого нелепого скандала он чуть не позабыл о Карамазове. И куда, чёрт возьми, подевался Гурский? Когда голова идёт кругом, как тут не пожалеть о невозмутимом и уверенном в себе следователе!

А Макар Александрович, вовсе того не желая, уже оказался замешан в разгоравшемся скандале. К нему в поисках поддержки и совета обратился Иван Ильич Сечников, мотивировав это довольно бесцеремонной фразой, которую он сам, по всей видимости, считал комплиментом:

— Вы мне кажетесь самым умным полицейским из тех, с кем доводилось общаться.

Макар Александрович не стал сердиться и добродушно предложил изложить суть дела.

— Да, я виноват! — с ходу признался учёный, рассеянно перебирая свою бороду таким образом, словно бы проверяя её пушистость. — Эта молодая дама сразу показалась мне излишне экзальтированной и капризной — с такими особами дел иметь не люблю, — однако я всё же согласился провести с ней несколько сеансов самого обычною лечебного гипноза, чтобы избавить её от навязчивых видений.