Юрий Сумный - Хазарский пленник

— Князь, мы люди простые, не гневайся, коли скажем не в лад. Пойми сердцем. Мы с благодарностью явились. Верно? И то сказать, никогда таких вольностей для купцов не было, как нынче. В самом Царьграде русским торговля без пошлины. Разве не благо?

— Верно, благо, — поддержали его собравшиеся. И видно, что сказано не для лести, купцы гордятся новым договором между Киевом и Константинополем. Им теперь всюду почёт. Русь вырвала право беспошлинной торговли, дружина Владимира достойно оплатила это право.

— Однако же... — начал Владимир и улыбнулся представителям купечества. — Что далее?

Он догадался, что явились не подарки дарить, это понятно, всегда собираются с великой просьбой. Что нужно купцам на этот раз?

— Однако же просим тебя, великий князь, — несмело усмехнулся в ответ голова посольства, — дай народу сообразную веру. Всюду нынче чтят Христа. К христианам иное отношение и в Царьграде, и повсеместно. Мы люди бывалые. Видали верующих в Магомета, видали иудеев, хазар, встречали другие народы, а ближе всё ж — христианство. Не спеши гневаться. Мы знаем, как смута зачиналась, как Претич к Христу звал. И явились просить, не понукать.

Купец оглянулся на товарищей, развёл руками. Мол, всё сказано. Чего добавить?

— Мы сами по себе, князь. Нас ни патриарх, ни церковные слуги не подбивали. А просим ради блага. Делу так сподручней. В том нет сомнений.

Наступила тишина. Говорить лишнее — глупо. Ждали, что ответит князь. Боялись негодования. Но ждали.

Владимир примечал волнение делегации, краем глаза видел, как внимают сказанному слуги, как подобрались, подобно котам, узревшим наглого чужака, телохранители, как удивлённо вытянулось лицо Тёмки, он в последнее время за писца при князе, чтоб всё держать на бумаге, ибо дел прорва, многое забывается. А писцу легко пометить сроки и напомнить, что да с кем оговорено.

— Что ж... сказанное принимаю как упрёк. И отвечу вам нынче же... всем отвечу. Но не ждите радости. Мягко стелить не намерен. Если ждёте удобства, то сильно ошибаетесь, вера не для удобства служит. Бог не слуга. Так-то...

Отпустив посланцев торгового цеха, Владимир в который раз пожалел о смерти Кима. Вот кто нужен сейчас. Вот кто с радостью вышел бы на площадь и поведал людям об истинном боге. Его слушали затаив дыхание... и Крутобор, и Макар, и он сам. Но делать нечего. Нужно звать Савву. Пора разобраться с верой, пора. Заодно ответить посланникам византийским, явившимся на днях с предложением великой чести. Руку принцессы Анны ему, князю киевскому, предлагают. То, что обещал при жизни Цимисхий, готовы отдать братья Василий да Роман. Но при условии. Это как всегда. Мы вам, вы нам. Условие — принять крещение. Мелочь, формальность? Так мог думать Владимир пару лет назад. Но не сейчас. Пришло понимание — вера, камень в основе, столб центральный. Торговцы поступают как удобней, всюду ищут пути проторённые, чтоб скорей да проще вершить дела. Что им до надежд князя на возрождение державы? Что им до его задумок? До славы и мощи княжества? Новая жизнь всех меняет, и купцы не хуже других, просто они принимают чужое ранее горожан и крестьян, привыкают всюду видеть выгоду, всё пересчитывать в проценты, и вера приемлется с той же стороны.

Но здесь они ошибаются. Вера — не поблажка для ушлых. Не право первой руки. Вера — основа жизни всего рода русского. Род — вот вера славян. Мать Макошь — вот основа жизни. Позднее Велес, позднее Перун громовержец, всё позднее. А первым богом всё же остаётся Род. На том и стояла жизнь. На верности роду, на верности пращурам. А теперь? Старое готовы забыть, поклоняться кому угодно, нынче Христу, завтра Иегове, а там? Нет.

Владимир замечал, что его положение непрочно. Череда бед неспроста преследует его после возращения в Киев.

На первый взгляд всюду чудится случайность.

Случайно посварился с Претичем, случайно не сумел сговориться с Рогволдом, случайно не поладили с Ярополком, одолел Митяя, да случайно не сумел уговорить киевлян разойтись миром. И верно, всё кажется случайным. Ну, мог ведь с Претичем угадать, поступить умнее, не доводить воеводу до измены? Мог. Хотя ясно, что Претич слушал других советчиков, хватало у воеводы доброхотов, братьев во Христе.

И с Рогволдом скверно. Савелий твердит, что князь полоцкий был достойным властителем, с таким не воевать, а совместно дела вершить впору. А чем обернулось? Сватовство — неплохо придумано, но кто ж знал, что так завершится?

И с Ярополком мог примириться, но нашлись византийские офицеры, ни на миг не отпускали ставленника Цимисхия, не позволили передать весточку через Калокира. Случайность? В битве искал брата, чтобы хоть перед лицом смерти сказать правду, но и здесь не удалось. Пропал Ярополк. Видно, утонул... плавать, не сбросив своевременно плащ, тяжко. Сапоги да одеяния, не говоря о кольчуге или панцире, любого на дно затянут.

Нет, не случайно всё рушится. Надо признавать очевидное. Сам Владимир всему виной. Он бредёт по краю, вот-вот сорвётся в пропасть, а то, что видна уже другая сторона оврага, что до неё рукой подать, не облегчает участи. Нет. Так даже горше. Долго шагал к цели, долго терпел мытарства, хоронил отца, терял друзей, а так и не добыл святого права повелевать новой Русью, единой и крепкой. Ибо не ловок. Не горазд. И что проку в его цепкости, в смелой глупости? А сейчас он видел свои поединки именно так: глупость, да и только, ведь всех не покараешь мечом, не сумеешь одолеть в равном бою сам на сам. Когда-то найдётся мастер и покрепче, и поудачливей, так что ж — правда за ним? Нет, оружие не решает всех вопросов. Увы... вот и купцы говорят о том же. Людям нужно знать, что они едины, пусть перед лицом придуманного бога, но едины. Верно? А даёт ли он единство? Что принёс в Киев? Свары? Разброд. Даже собственных слуг отправляет в острог одного за другим. Горбань ведь был верным слугой? Нет?

Значит, не на меч надо уповать. Не на силу. А на Кима. На таких как Ким, как Савелий. Нужны ему свои проповедники, своя сплочённая сила, поднимающая на благие дела народ. Не одними деньгами вершится всё в мире, не одними притеснениями и налогами, не кнутом и пряником, нет, нужен дух! Вера. Пришла пора ответить Византии, ответить достойно. Анна — не жена, Анна — политика. Вера не формальность, вера — политика.

Нет, нужен Савелий и его письмена, согдийские дары должно использовать в полной мере. И поход к берегам тёплого моря, который обещают щедро оплатить императоры братья, надеясь подавить волнения в собственной армии русской дружиной, тоже политика. Его, князя киевского, сделают наёмником, сравняют с теми же хазарскими воинами или печенегами. Да, всё просто, если видеть мир глазами Калокира. Глазами политика. Глазами человека, для которого нет святого, всё покупается и продаётся. Важна лишь цель.