Ронен Бергман - Восстань и убей первым. Тайная история израильских точечных ликвидаций

Барак начал проводить свою политику с присущими ему огромной энергией, решимостью и целеустремленностью. Зарекомендовавший себя мастером спецопераций, он был очень уверен в себе и в том, что сумеет спланировать дипломатическое маневрирование так же, как умел планировать «целевые» убийства в тылу врага – с максимальным вниманием к деталям, умением предусмотреть все возможные неожиданности и агрессивной наступательностью в случае необходимости. Однако оказалось, что если в сравнительно небольших масштабах эта тактика давала хорошие результаты, она не всегда срабатывала в сложных международных процессах. А Барак редко прислушивался к советам помощников.

Под эгидой США Израиль вступил в переговоры с Сирией. В качестве представителя Барака президент Клинтон встретился с президентом Хафезом аль-Асадом в Женеве 26 марта 2000 года. Клинтон сообщил Асаду, что Барак готов уйти с Голанских высот, за исключением очень небольших пограничных участков, в обмен на мир, хотя речь Клинтона была исполнена меньшего энтузиазма и привлекательности, чем можно было бы ожидать. Асад, который прибыл на эту встречу с целым букетом болезней, включая начальную стадию деменции и нервного истощения, был более чем всегда решительно настроен получить назад каждый сантиметр Голан. Встреча провалилась уже через несколько минут после того, как президенты обменялись формальными приветствиями и начали обсуждать существо спора между Израилем и Сирией.

Барак был вынужден сдержать обещание уйти из Ливана [1221], но сделал это, не достигнув никакого соглашения ни с Ливаном, ни с Сирией. Для того чтобы не допустить использования «Хезболлой» вывода израильских войск и предотвратить гибель большого числа военнослужащих Армии обороны Израиля, операция была осуществлена за одну ночь совершенно неожиданно для «Хезболлы».

Незадолго до вывода войск военная разведка АМАН смогла установить местонахождение Имада Мугние, руководителя военного крыла «Хезболлы» и человека номер один в израильском списке на ликвидацию. Он в тот период осуществлял инспекционные поездки по линии конфронтации в Южном Ливане, чтобы определить, выполнит ли Барак обещание по выводу войск из этой страны, и подготовить своих боевиков к новой ситуации.

Появились планы ликвидации Мугние [1222]. Однако Барак, приехавший на северную границу для экстренных консультаций с верховным командованием 22 марта, приказал «только продолжать сбор разведывательной информации в отношении объекта М.» и не наносить по нему удара, фактически ликвидировав весь проект. Главной заботой Барака было осуществление вывода израильских войск без потерь, и он боялся, что ликвидация Мугние спровоцирует «Хезболлу» на артиллерийские удары по израильским поселениям или террористические атаки против израильских объектов за рубежом, что потребует ответа Израиля и сделает невозможным неожиданный тихий уход армии из Ливана.

Барак был прав хотя бы в краткосрочной перспективе. На следующий день после совещания на северной границе он отдал приказ о немедленном выводе всего контингента Армии обороны Израиля из Ливана. Операция была осуществлена без потерь.

Однако Насралла решил отпраздновать уход израильтян как свою полную победу, изобразив израильтян трусливыми, подверженными страху и бегущими от армии Мугние [1223]. Он вещал: «Израиль слабее паутины. В израильском обществе превалирует дух пораженчества… евреи хороши как финансисты, но не способны на жертвы».

Оглядываясь теперь назад, можно сказать, что прекращение израильской оккупации Ливана произошло в самый неподходящий для Барака момент. Он понимал, что не может достигнуть договоренности с сирийцами, поэтому решил ускорить решение палестинской проблемы. Однако оказалось, что многие палестинцы увидели в уходе израильтян из Ливана доказательство того, что партизанская тактика и террор могут нанести поражение даже самой мощной военной силе и разведке на Ближнем Востоке, и начали размышлять над тем, как применить эти же методы к своему делу.

В июле 2000 года Клинтон пригласил Барака и Арафата в Кэмп-Дэвид на марафонские переговоры в попытке достичь мирного соглашения. «Я понимал, что такое соглашение должно включать в себя пункт о создании Палестинского государства и компромисс по Иерусалиму, – говорил позже Барак. – И был готов к этому. Я был уверен, что мне удастся убедить израильскую общественность, что это соглашение нам выгодно и что у нас нет выбора» [1224].

Со своей стороны Арафат не хотел ехать в Кэмп-Дэвид и согласился только тогда, когда Клинтон пообещал руководителю Палестинской автономии, что его не будут обвинять во всех грехах, если переговоры не увенчаются успехом.

Именно в тот период израильские спецслужбы отметили, что протестный настрой среди палестинцев достиг максимума [1225]. Поступали сведения о том, что Палестинская национальная администрация готовилась к военной конфронтации с Израилем для того, чтобы добиться от него далеко идущих уступок.

«Мы не готовили и не намеревались начинать конфронтацию с Израилем, но “надежда по природе расточительна” [1226]», – сказал Джибрил Раджуб, приводя цитату из Фукидида [1227]. Барак говорил соратникам: «Мы находимся на гигантском корабле, который вот-вот столкнется с айсбергом, и мы сможем избежать крушения только в том случае, если добьемся успеха в Кэмп-Дэвиде» [1228].

Атмосфера на той встрече была праздничной. Барак демонстрировал такую готовность на уступки, которая заставляла американских участников переговоров «открывать рот и прыгать от радости». В эти уступки входил и компромисс, который должен был предоставить палестинцам некоторые части Восточного Иерусалима, а также международное управление Храмовой горой, на которой расположена мечеть Аль-Акса. Ни один израильский лидер никогда не был готов на такие большие уступки или на компромиссы, которые до того считались табу [1229].

Однако Барак недостаточно сделал для заблаговременной подготовки встречи: он не попытался собрать более широкие слои арабского мира для того, чтобы надавить на Арафата и добиться от него компромиссов, например в вопросе права палестинских беженцев на возвращение [1230]. Барак также вел себя в манере, воспринимавшейся палестинцами как высокомерная, и общался с Арафатом через своих посланников, хотя их коттеджи отстояли друг от друга на сотню метров.

Арафат отказывался подписывать соглашение, потому что считал, что добьется от Израиля более выгодных условий, если будет упираться. Возможно, он полагал, что ни один арабский лидер не поддержит его компромисс с архиврагом арабского мира. Клинтон был разъярен. Он прервал саммит и нарушил обещание не обвинять Арафата в неудаче переговоров. «Если бы Клинтон принял на вооружение стратегию Картера и сталкивал бы израильтян и палестинцев лбами до тех пор, пока они не достигли бы компромисса, история пошла бы по другому пути», – говорил Итамар Рабинович, один из самых известных в Израиле дипломатов и специалистов по Ближнему Востоку [1231].