Ронен Бергман - Восстань и убей первым. Тайная история израильских точечных ликвидаций

В отличие от голливудских фильмов и детективных романов, основная часть разведывательной информации добывается не самими оперативниками «Моссада», бегающими в сумерках. Ее львиная доля получается от иностранцев в их родных странах. Оперативные сотрудники «Моссада», отвечающие за вербовки и руководство такими источниками, называются «офицерами-сборщиками», или катца в сокращении на иврите. Они профессиональные психологи. И знают, как убедить человека в том, чтобы он предал всех и все, во что он верит: друзей, семью, организацию, страну.

К сожалению, никто из таких оперативников не смог поработать над психологией человека, близкого к египетской ракетной программе. Вербовка агентов в арабских странах становилась стратегическим приоритетом. Однако на ближайшую перспективу, повинуясь неумолимому бегу времени, подразделению «Перекресток» необходимо было искать информаторов где-то еще.

В апреле 1964 года Амит послал Рафи Эйтана в Париж, – мозговой центр израильской разведки, чтобы организовать деятельность «Перекрестка» на континенте. К этому моменту все попытки подразделения завербовать кого-то из немецких ученых провалились, главным образом из-за строгих мер безопасности, введенных Валлентином. С каждым днем он становился все более серьезной проблемой.

Необходимость устранения Валлентина выведет оперативников на гораздо более крупную рыбу. Авраам Ахитув, координатор «Перекрестка» в Бонне, выступил с идеей, которую представил Эйтану в Париже в мае 1964 года. Он нашел весьма сомнительного персонажа, который продавал оружие и информацию режиму Насера и который также был близок к немецким ученым. «Есть только одна проблема, – сказал Ахитув. – Этого человека зовут Отто Скорцени, и в прошлом он был высокопоставленным офицером вермахта, командиром группы спецназа Гитлера и любимцем фюрера».

«И ты хочешь завербовать Отто? – саркастически спросил Эйтан. – Замечательно!»

«Есть еще одна небольшая деталь, – продолжал Ахитув. – Он был убежденным нацистом и членом СС».

Ахитув рассказал Эйтану, что в 1960 году Харель приказал «Амал», подразделению, которое охотилось за немецкими военными преступниками, собрать как можно больше информации о Скорцени, имея в виду предание его суду или ликвидацию. В досье на Скорцени фигурировали материалы о том, что он стал восторженным членом Австрийской нацистской партии в возрасте 23 лет, в 1935 году вступил в ряды СС в Австрии и принимал участие в аншлюсе страны (гитлеровская аннексия Австрии), а также в Хрустальной ночи 1938 года. Он быстро вырос в званиях в СС, став руководителем подразделения спецопераций.

Штурмбаннфюрер Скорцени спускался на парашюте в Иран, чтобы тренировать местное население взрывать нефтепроводы, снабжавшие топливом армии союзников, планировал покушение на Большую тройку – Черчилля, Сталина и Рузвельта. У него имелся план похищения генерала Дуайта Эйзенхауэра, который был вынужден провести рождественскую ночь 1944 года под усиленной охраной. Более всего Скорцени прославился тем, что был выбран Гитлером для руководства рейдом Gran Sasso, в ходе которого удалось освободить друга и союзника Гитлера, бывшего фашистского диктатора Бенито Муссолини с виллы в Альпах, где он содержался итальянским правительством в качестве арестанта.

Разведывательные службы союзников называли Скорцени «самым опасным человеком в Европе» [201]. Однако он не был обвинен в военных преступлениях. Один трибунал его оправдал, а когда его вновь арестовали по другим обвинениям, он сумел бежать с помощью друзей из СС. Скорцени нашел убежище во франкистской Испании, из которой установил взаимовыгодные отношения с фашистскими режимами по всему миру, а также поддерживал контакты с немецкими учеными в Египте.

Знакомство Скорцени с немецкими инженерами в Египте и тот факт, что он был начальником Валлентина во время войны, по мнению Эйтана, являлись достаточными основаниями для того, чтобы попытаться завербовать его, несмотря на нацистское прошлое. Эйтан не относился к числу переживших холокост, и смотрел на проблемы рационально, без включения эмоций. Если бы операция помогла Израилю, рассуждал он, Скорцени снискал бы прощение. «А мы могли бы предложить ему взамен то, чего не могут предложить другие, – говорил он своим коллегам. – Жизнь без страха».

Через целую цепь посредников «Моссад» установил контакт с графиней Эльзой фон Финкенштейн – женой Скорцени. Она сыграет роль моссадовской наживки. Досье «Моссада» [202]говорило о том, что графиня «принадлежит к аристократическим кругам. Она двоюродная сестра довоенного министра финансов Германии Ялмара Шахта… Ей 45 лет, это весьма привлекательная женщина с кипучей энергией».

«Она занималась всем [203], – рассказывал Рафаэль (Рафи) Медан, родившийся в Германии оперативник «Моссада», который участвовал в этой операции. – Она продавала аристократические титулы, имела связи с разведкой Ватикана и торговала оружием». К супружеской верности пара относилась весьма либерально. «У них не было детей, – продолжал Медан, – и они придерживались принципов свободного брака. Эльза всегда выглядела восхитительно. Раз в два года она проходила в Швейцарии курс лечения гормонами, чтобы сохранить молодость».

Согласно отчету «Моссад» о ходе операции, «Медан пользовался репутацией сердцееда, поскольку был по-европейски весьма привлекателен и умел оказывать влияние на женщин». Встреча между ними состоялась в конце июля 1964 года в Дублине. Медан представился сотрудником Министерства обороны Израиля, находящимся в отпуске и собирающимся заняться международным туризмом. Он сказал графине, что может быть заинтересован в участии в девелоперском проекте на Багамах, к которому имела отношение и Эльза. Медан понравился графине, и у них установился хороший психологический контакт. Когда деловая часть встречи закончилась, она пригласила его на вечеринку в своем поместье. Это положило начало целому ряду их встреч, в том числе в весьма откровенных ночных клубах Европы.

Если верить слухам, которые циркулировали в «Моссаде» в течение многих лет и на которые делались намеки в отчетах (хотя открыто это не признавалось), Медан «пожертвовал» собой ради своей страны – и воспользовался свободой брачного союза этой пары, – влюбив в себя графиню и в конце концов уложив ее в постель. (Сам Медан комментировал это так: «Есть вещи, о которых джентльмены не говорят». А встречи с Эльзой описывал с улыбкой как «хорошие и даже приносящие вознаграждение».)

Вечером 7 сентября в Мадриде Медан сказал Эльзе, что его друг из израильского Министерства обороны хотел бы встретиться с ее мужем «для обсуждения очень важного вопроса». Друг уже находится в Европе и ждет ответа.