Тимоти С Вайнгард - Кровососы [Как самые маленькие хищники планеты стали серыми кардиналами нашей истории] [litres]

Жизнь сэра Уолтера Рэли была яркой и впечатляющей. Одним из самых значительных его достижений можно считать то, что он популяризировал в Англии табак, захваченный во время очередного налета на испанские колонии. Спасенные колонисты Роанока также вернулись в Англию с карманами, набитыми табаком, и «с неутолимым желанием и алчностью к вдыханию вонючего дыма». Известный английский математик и астроном, спасшийся из Роанока, Томас Хэрриот в Англии всячески превозносил целительные свойства курения табака, утверждая, что он «открывает все поры и проходы тела… тела сохраняются здоровыми и избегают множества ужасных болезней, которым мы в Англии часто бываем подвержены». Страстный курильщик Хэрриот глубоко заблуждался. По иронии судьбы он умер от рака рта и носа, вызванного непрерывным курением, жеванием и вдыханием табака. Но монополия Испании на табак была настолько жесткой, что продажа семян этого растения иностранцам каралась смертью.

Испанский табачный картель вскоре был нарушен трудолюбивым англичанином, питавшим страсть к приключениям и одержимым духом предпринимательства. Роанок постигла печальная судьба, но молодой фермер Джон Ролф и его индейская невеста Покахонтас помогли выжить Джеймстауну. Они посадили семена, из которых выросла английская Америка, а затем и Соединенные Штаты.

Табак был культурой очень прибыльной. Он стал тем товаром, который вдохнул жизнь в британскую Америку, история которой началась с Джеймстауна. Но, культивируя табак, британские колонисты притягивали комаров и смертельные болезни.

Когда прошел первый шок и слухи о судьбе Роанока утихли, возникли планы по созданию новой английской меркантилистской колонии. При финансовой поддержке Лондонской и Плимутской компаний (вместе их называли Вирджинской компанией) в море вышли три корабля. После остановок на Канарских островах и Пуэрто-Рико, 14 мая 1607 года они вошли в Чесапикский залив. На борту находились 104 человека, плохо снаряженных и почти не имеющих припасов. Среди них был и Джон Смит. В соответствии с современной теорией миазмов, объясняющей природу болезней, переносимых комарами, Лондонская компания снабдила будущих колонистов недвусмысленными инструкциями. Англичане не должны были селиться «в низменном или влажном месте, потому что это пагубно сказывается на здоровье. Оценивать качество воздуха следует по людям. В низменных прибрежных районах у людей затуманенный взгляд, отечные животы и ноги». Корабли поднялись по реке Джеймс, лесистые берега которой были недавно засажены кукурузой.

Судя по состоянию флота и характеру грузов, колонисты не собирались ни исследовать местность, ни заниматься сельским хозяйством, ни основывать серьезное поселение. У них не было женщин, почти не было провизии, скота, семян, сельскохозяйственных орудий и строительных материалов. Это была группа мужчин преимущественно из высшего класса, не привычных к ручному труду. Они собирались искать золото и эксплуатировать минеральные богатства Вирджинии. На безлюдном болотистом полуострове в устье реки Джеймс эта сотня несгибаемых англичан совершенно случайно заложила основы английской Америки.

Вскоре стало ясно, почему коренные народы не селились близ английской колонии. Благодаря бобрам, которых в то время здесь обитало в сорок раз больше, чем сегодня, большая часть востока Северной Америки была покрыта мшистыми болотами: их площадь была вдвое больше, чем в наши дни. Эти болота были истинным раем для комаров [51] Бобры – гигантские грызуны, вес которых достигает девяноста фунтов. Они живут в хатках и строят плотины, перегораживая водные потоки бревнами, глиной и камнями, а потом создают целую сеть небольших каналов и болот. На одной миле русла реки или ручья может быть построено до двадцати плотин. Самая большая бобровая плотина имеет в длину почти километр – она находится в северной части канадской провинции Альберта. Когда английские колонисты прибыли в Джеймстаун, на территории Соединенных Штатов насчитывалось более 220 миллионов акров болот, вдвое больше, чем сегодня – 110 миллионов акров, включая Аляску! . Во время так называемых бобровых войн XVII–XVIII веков бобры оказались на грани исчезновения. Но эти болота и заливные луга превратились в плодородные равнины, покорные английскому плугу. Войны мехоторговцев, в которых конфедерация ирокезов при поддержке британцев воевала против алгонкинов и их французских покровителей, нарушили согласие между коренными народами. Семилетняя война (1756–1763), которую американцы называют войной с французами и индейцами, стала кульминацией этого длительного конфликта в Северной Америке. Это была первая мировая война с далеко идущими последствиями. Британцы и французы активно боролись за верховенство в Северной Америке, а комары обживали укрепления и поля сражений, преследуя собственные интересы. Но англичане не сразу возжелали земель Новой Франции, поскольку им нужно было обеспечить выживание первых колоний – Джеймстауна и Плимута.

Из-за обилия бобров Джеймстаун был далеко не идеальным местом для поселения.

Но колонисты полностью проигнорировали указания Лондонской компании, и последствия этого решения оказались очень тяжелыми. «Индейцы не селились на полуострове, потому что это место считалось непригодным для жизни, – сухо замечает Манн. – Англичане уподобились новобранцу, который приходит в казарму последним, – ему достается самое плохое место. Полуостров был болотистым и кишел комарами». Стоячая соленая вода, «полная слизи и грязи», как жаловался один из колонистов, была непригодна для питья и делала столь же непригодной для обработки землю [52] Поразительная инертность первых колонистов проявилась еще и в том, что им потребовалось два года, чтобы решить проблему питьевой воды самым очевидным способом – вырыть колодец. . Приливные болота не привлекали дичь, да и рыба сюда заходила неохотно. А вот для малярийных комаров условия были просто идеальными. Здесь благоденствовали и завезенные, и местные комары Anopheles, которые щедро делились малярией с только что прибывшими колонистами. Впрочем, многие из колонистов уже везли паразита в своих венах или печени. Один из поселенцев, Натаниэль Пауэлл, писал в письме: «Я еще не избавился от четырехдневной лихорадки. Но приступ был вчера, так что следующий будет в четверг». Джеймстаун располагался в одном из худших мест для сельского хозяйства, охоты и здоровья. Хуже трудно себе представить. Кроме того, нигде поблизости не было ни золота, ни серебра, ни драгоценных камней, на которые так рассчитывали колонисты.

Их ожидали не богатства, а голод, болезни и постоянные набеги коренных народов, которые устрашали англичан своей физической формой и ловкостью. Индейцы были вооружены луками и стрелами и могли стрелять в девять раз быстрее, чем английские мушкеты. В отличие от немногих французов, прибывших в Америку торговать мехом, англичане хотели земель. Они создавали колонии сначала на берегу, постепенно продвигаясь в глубь континента. Конфликты с местным населением были неизбежны. Но болезненных английских колонистов было мало, и вооружены они были плохо. Мощная конфедерация Поухатан, окружавшая Джеймстаун, состояла из тридцати мелких народов и насчитывала около 20 тысяч человек. За восемь месяцев в Джеймстауне осталось всего 38 несчастных англичан, которых била малярийная лихорадка. Они сами устроили себе ад на земле.