Федор Раззаков - Спасти Рашидова! Андропов против СССР. КГБ играет в футбол

— Пока без сознания в Склифе, — сообщил Игнатов. — Но врачи говорят, что надежда есть.

— Значит, будем надеяться на нашу медицину — самую бесплатную в мире, — резюмировал Белоус. — А вот что касается этого бандюгана, то он, судя по всему, по заграницам мотается, если у него в дипломате был импортный радиомаячок, а сам дипломат он оставил в машине иностранного производства.

— Судя по внешнему виду, на иностранца или дипломата он не тянет, — высказал свои сомнения Игнатов. — Разве что на спортсмена.

И сыщик взял со стола фоторобот преступника, который он лично помогал создавать вчера поздно вечером эксперту. С фотографии на него смотрело лицо, почти стопроцентно похожее на вчерашнего незнакомца.

— Но спортсмены как раз по заграницам частенько разъезжают, — продолжал делиться своими соображениями Белоус. — Да и аэропорт Домодедово у нас под боком. Ты запрос в ГАИ подавал — в Москве таких машин все-таки немного?

Вместо ответа Игнатов кивнул головой, а сам тем временем спрятал радиомаячок в карман и стал собирать в стопку фотографии со стола.

— Кстати, и эти нэцкэ тоже указывают на то, что хозяин этих фотографий может иметь выходы на заграницу, — возвращаясь от окна к столу, произнес Белоус. — Здесь явно коллекционеры завязаны — нэцкэ-то, видать, не простое. Может, «конторских» подключить — чего нам с этим бандюганом возиться?

— У меня после увольнения из МУРа к чекистам серьезные претензии, — возразил на это предложение начальника Игнатов. — Сам попробую разобраться. Начну с нэцкэ — у меня через два часа как раз встреча с одним коллекционером назначена. А потом, даст бог, и другие результаты нарисуются — из ГАИ и про пальчики на дипломате.

Найдя одинокую скамейку на дальней парковой аллее, Виктор Звонарев опустился на нее и блаженно вытянул вперед правую ногу, которая изрядно устала, пока ее хозяин шагал по достаточно обширной территории парка. Последний был открыт в 1934 году и назван в честь знаменитого немецкого коммуниста Эрнста Тельмана, казненного во время войны фашистами в концлагере Бухенвальд. В годы своей юности Звонарев частенько приходил сюда со своими друзьями, чтобы покататься на аттракционах и поиграть в шахматы. А еще здесь был зоопарк, который тоже привлекал к себе толпы ташкентской ребятни. Однако с тех пор утекло много воды, и Звонарев уже успел забыть, когда в последний раз он бродил по тенистым аллеям этого парка, вдыхая аромат, который источали растущие здесь липы, каштаны и акации. Поэтому, когда его куратор из КГБ назначил ему местом встречи именно этот парк, Звонарев в глубине души обрадовался возможности оказаться в тех местах, которые он помнил с детства. Вот почему он пришел сюда на полчаса раньше — чтобы успеть подольше побыть наедине со своими воспоминаниями.

Опершись на трость, на которую он примостил руки, а на них подбородок, Звонарев настолько погрузился в свои мысли, что не заметил, как рядом с ним на лавку присел мужчина с убеленными сединой висками.

— Добрый день, Виктор Сергеевич, — поздоровался мужчина. — Извините, что помешал вашим детским воспоминаниям.

— Добрый, Игорь Васильевич, — кивнул головой Звонарев. — Как вы угадали, о чем я думаю?

— Очень просто — я сам, пока сюда шел, вспоминал свое детство. Вы, например, знаете, что в сорок втором году вот в том месте справа от нас, где сейчас стоит пустующая беседка, снимали финал знаменитого фильма «Два бойца»?

— А вам откуда это известно? — удивился Звонарев.

— Будучи мальчишками, мы прибегали сюда и наблюдали за съемками. Помните, там в финале герой Марка Бернеса со своим однополчанином отбиваются в доте от полчищ наседающих на них фашистов? Так вот эту атаку снимали именно здесь. А песню «Темная ночь» запечатлели в кинотеатре «Ватан», который в те годы был превращен в съемочный павильон.

— Интересные подробности, — поблагодарил за услышанное своего собеседника Звонарев. — Но я позвал вас сюда не для того, чтобы мы смогли поделиться друг с другом нашими детскими воспоминаниями. Мне хватило их вчера, когда я встречался в бассейне с Геннадием Красницким.

— Он что-то заподозрил? — насторожился чекист.

— Не думаю, но он заметил, что я изменился. Причем, по его словам, не в лучшую сторону.

— Это всего лишь обобщение, — не скрывая своего удовлетворения, заметил Игорь Васильевич. — Я же грешным делом подумал, что он сумел докопаться до более глубинных вещей в ваших взаимоотношениях.

— Рано или поздно, но он это сделает.

— Если вы ему не поможете, то вряд ли. Не смог же он вас раскусить за эти два десятка лет.

— Вот именно, что двадцать лет я живу в этом аду. И втянули меня в эту историю вы, — голосом полным негодования, обратился к собеседнику Звонарев.

— Ошибаетесь, — покачал головой чекист. — Вы попали в поле нашего зрения уже сформировавшимся негодяем. Не лгите самому себе, Виктор Сергеевич.

— Я был тогда слишком молод, — продолжал негодовать Звонарев. — А вы, вместо того, чтобы вразумить меня, воспользовались моим тогдашним состоянием.

— А мы не благотворительная организация, чтобы всем помогать. Впрочем, вам-то мы как раз и помогли — наверх вы вознеслись благодаря нашей помощи.

— Но чем я за это расплатился?

— А вы разве не знаете, что бесплатный сыр бывает только в мышеловке? Впрочем, у вас был выбор, и вы его сделали. Вас вела зависть, а завистливое око, как известно, видит далеко. Соглашаясь на сотрудничество с нами, вы прекрасно понимали, что потеряете и что приобретете. И последнее в итоге перевесило. Чего же теперь убиваться? Или это у вас возрастное? Как там Алишер Навои говорил о вашем брате-завистнике: «Скряга погибает от того, что мучит сам себя, а завистник болеет из-за своих поступков».

— А у вашего брата-чекиста, значит, ничего не болит?

— Случается, мы же тоже люди, — кивнул головой Игорь Васильевич. — Однако нюни мы стараемся не распускать. Так что забудьте про ваше проклятое прошлое — оно вам только жить мешает.

— А если не получается забыть? — сказав это, Звонарев поднялся со скамейки и, опираясь на трость, сделал несколько шагов вперед.

Чекист остался на своем месте, понимая чутьем профессионала, что в таком состоянии его собеседника лучше не трогать. Пусть лучше он немного побудет наедине со своими мыслями.

Звонарев догнал Красницкого на выходе из раздевалки, когда уже вся команда «Пищевика» во главе с новым тренером Геннадием Васильевичем Ермаковым выбежала на поле.

— Красный, подожди, разговор есть, — обратился Звонарев к другу, касаясь рукой его локтя.