Федор Раззаков - Спасти Рашидова! Андропов против СССР. КГБ играет в футбол

— А в Армению нельзя было его отправить? — продолжал удивляться Жаров.

— Чудак, из Еревана до Тбилиси всего три с половиной часа на автомобиле. А вот до Ташкента — больше суток. Есть разница? Хочу пристроить его в местный политехнический институт, он ведь у меня в технике хорошо сечет. Да и армян здесь тоже хватает — не дадут парню пропасть. Я ему уже и место в общежитии подыскал.

В это время зазвонил телефон, стоявший на столе. Габрилянов снял трубку и практически тут же ее положил, сообщив коллеге, что ему надо срочно подняться на третий этаж. Это означало, что его хочет видеть сам председатель КГБ Узбекской ССР Левон Мелкумов.

Когда спустя пять минут Габрилянов вошел в кабинет председателя, тот встретил его сидя за столом с пиалой горячего зеленого чая в руке. Поскольку кабинет был оборудован импортным кондиционером, в нем царила приятная прохлада, которая подействовала на гостя самым благотворным образом. И когда хозяин кабинета пригласил его за стол и налил ему в пустую пиалу чаю, тот не стал отказываться и заметил:

— Раньше я удивлялся, как это узбеки могут пить горячий чай в жару, а теперь и сам к нему привык.

— Потому что у зеленого чая двойной эффект: он одновременно тонизирует и снижает потребность организма в жидкости, — тут же среагировал на реплику гостя Мелкумов. — Они и чапаны одевают неспроста — зимой в нем тепло, а жарким летом прохладно. Этакий эффект термоса.

После того, как гость сделал несколько глотков из пиалы, хозяин кабинета приступил к разговору, ради которого он, собственно, и позвонил Габрилянову.

— Только что поступило сообщение из Москвы — Рашидов отказался подавать в отставку, — сообщил хозяин кабинета.

Услышав эту новость, Габрилянов сделал еще один глоток из пиалы, поставил ее на стол и произнес:

— Крепкий орешек этот ваш Шараф Рашидович.

— А я сразу предупредил об этом Юрия Владимировича — добровольно он со своего поста не уйдет.

— Ну да бог с ним — мы же не только его спихнуть собираемся, у нас задача шире. Просто его отказ несколько затянет нашу миссию.

Произнеся это, Габрилянов извлек на свет пачку сигарет и закурил, даже не соизволив спросить об этом у человека, который был старше его не только по званию, но и по возрасту. Хозяина кабинета это задело, но он предпочел не делать замечаний гостю. Он знал, что тот находится в фаворе у высшего начальства и входит в категорию «новых выдвиженцев», которые заслужили доверие нового генсека и его команды особым рвением в борьбе с их политическими оппонентами. Некогда и сам Мел кумов был таким же «новым выдвиженцем». Правда, давно это было — еще четверть века назад, когда его привлекли к «делу Дежана» — вербовке посла Франции в СССР Мориса Дежана, которого заманили в «медовую ловушку». И одним из тех, кто выступил в роли «змея-искусителя» был Левон Мелкумов. Именно этим он и обратил на себя внимание московских деятелей, хитро подведенный к ним человеком, которого называли «главным армянином Советского Союза» — Анастасом Микояном. Благодаря его протекции Мелкумов через два года после «дела Дежана» (1960) был назначен заместителем начальника УКГБ Узбекской ССР по Самаркандской области. Важнейшая должность в номенклатуре республики, учитывая, что всей полнотой власти в ней тогда обладал представитель самаркандского клана Шараф Рашидов. А Мелкумов должен был курировать взаимоотношения армянской диаспоры с различными узбекскими кланами и особенно с «самаркандцами», «ташкентцами» и «ферганцами». Одновременно с этим тот же Микоян продвигал своих земляков и в других регионах. Например, «главным чекистом» Армении стал Георгий Бадамянц, переведенный туда из «витрины социализма» — Латвии, а директором созданного в 1956 году Института мировой экономики и международных отношений был выдвинут Анушаван Арзуманян.

Впрочем, и судьба самого Аркадия Габрилянова, как знал Мелкумов, тоже была связана с Микояном и его людьми из «Спюрка» (Община) — так в армянской диаспоре негласно называли неформальную разведку, созданную Микояном еще в 30-е годы, когда он конкурировал с грузином Лаврентием Берия за расположение Сталина. И если Берия активно тянул во власть своих земляков, то Микоян — своих. Причем судьба «хитрого мингрела» закончилась весьма плачевно сразу после смерти Сталина — Берия был расстрелян, а вот Микоян сумел продержаться после этого еще целых 25 лет. Он умер в октябре 1978 года, успев к тому времени создать обширнейшую сеть «Спюрка», причем не только в СССР, но и далеко за его пределами. Самые лучшие представители армянской нации целенаправленно внедрялись в руководящие структуры советской системы, в том числе и в союзную Прокуратуру. Аркадий Габрилянов и был таким выдвиженцем образца середины 70-х. Его «лебединой песней» стало «сочинско-краснодарское дело» 1978–1981 годов, направленное на дискредитацию хозяина Краснодарского края Сергея Медунова, вставшего поперек дороги Михаилу Горбачеву (хозяину соседнего края — Ставропольского), который пользовался особым доверием Юрия Андропова. Это дело вел непосредственный наставник Габрилянова — его земляк Андрей Хоренович Кежоян. И когда в семьдесят девятом году тот внезапно скончался, завершал это дело Габрилянов. После чего его перевели в следственное управление союзного КГБ.

Зная обо всем этом, Мелкумов вел себя с Габриляновым соответствующим образом — настороженно-уважительно. Тем более что они являлись земляками и, волею судьбы, были впряжены в одну упряжку — выполняли общее дело.

— Может, все-таки передать это дело в ведение союзной Прокуратуры? — первым прервал возникшую паузу в разговоре хозяин кабинета. — Ведь после того, как Рашидов отказался подавать в отставку, фигуранты нашего дела наверняка уйдут в глухую оборону — будут играть в несознанку. А Москва это совершенно иной уровень.

— В ваших словах есть сермяжная правда, Левон Николаевич, — согласился с этим доводом Габрилянов. — И мы обязательно так и сделаем, но только чуть погодя — когда соберем достаточную доказательную базу. Да и вряд ли Москва согласится с вашим предложением — ведь сначала сюда должна приехать инспекция от ЦК КПСС, а уже потом к этому делу подключат союзную Прокуратуру. У меня нечто подобное уже было, когда я два года назад работал по «краснодарскому делу». Там ведь тоже нашей задачей было собрать компромат на хозяина края — Медунова. А за ним ведь стоял не кто-нибудь, а сам Леонид Ильич Брежнев. И нам этот компромат собрать удалось. Правда, не сразу.

— Каким образом?

— Обычным, многократно применяемым и до нас — с помощью страха. Большинство людей существа трусливые, а уж люди во власти — тем более, поскольку им есть, что терять. И если их ловят даже на мелком правонарушении, готовы под давлением оговорить кого угодно. Впрочем, разве я открываю для вас истину? Ведь в контрразведке, в которой вы столько лет прослужили, часто используют те же самые методы вербовки, играя именно на низменных чувствах людей.