Макс Форан - Список Мадонны

Неожиданно накатились слезы. Они просто струились по щекам. Он все испортил. Сигни ушла. Не будет никакого ребенка. Посланники тьмы объединились против них. Ему дана была возможность оказаться в привилегированном положении, но он не понял этого. Он должен понести за это наказание. Не торопясь, он стал доставать пузырек с пилюлями. Лист пергамента спланировал на землю, сметенный рукой, достававшей пузырек. Бернард взглянул на него и увидел слово, притянувшее к себе его взгляд.

Ламар.

Могла ли Мадонна предвидеть сети, сплетенные посланниками тьмы? Может ли эта Ламар оказаться женщиной, так же избранной, которая где-то сейчас ждет его? Да, так и должно было быть! Господь никогда бы не подверг опасности такое божеское дело. Он приведет его к этой Ламар так же, как он привел его к Сигни. С помощью той же потерявшей силу системы, посредством которой его сын и он сам должны переделать мир. Он поднял пергамент, поцеловал его и осторожно положил под рубашку ближе к телу. Затем перебежками он добрался до пустой церкви рядом с архивом. Преклонив колено, Бернард Биру впервые в жизни молился искренне. Слова раскаяния, благодарения и, наконец, обещания истерично выкрикивались им перед статуей Богоматери, которая смотрела на него со своего пьедестала на евангельской стороне алтаря у перил.

— О, Пресвятая Божья Матерь, я должен отыскать Ламар. Ты долго лила слезы, и еще дольше тебя не понимали. Теперь твое желание стало понятным, и я буду орудием его достижения. Веди меня к ней, и я добьюсь, чтобы она стала моей. Из моих чресл выйдет новая религия, и ты останешься довольной, как и я, благословленный тобой. Покажи мне ее.

С протянутыми руками Бернард устремился к статуе. Статуя вращалась. Один оборот за другим. Он следил за ней глазами. Она оторвала свои маленькие, с белыми отметинами ноги от пьедестала, чтобы приветствовать его. Он упал на них и более не помнил ничего.

Когда Бернард проснулся, в церкви было темно. Слегка болела голова, и странно жужжало в ушах. Он низко поклонился Мадонне и исчез в темноте сумерек. Холодный воздух бил его по горящим щекам, пока он добирался до своей квартиры, которая была недалеко от Апостольского дворца.

Те же два человека снова заняли те же места за тем же столом. Кардинал сидел за своим письменным столом, священник в белой рясе — напротив него.

— У меня нет другого выбора, святой отец. Это происшествие в Бергене. Отсутствие у вас, если можно так выразиться, откровенности привело к тому, что теперь я оказался между молотом и наковальней. Цена расплаты ясна, и платить придется. Я был бы расстроен меньше, если бы причина ваших бед не была рождена лично вами. Вам придется покинуть это место. У меня есть для вас новое назначение.

Не дожидаясь ответа, кардинал Луиджи Ламбрусчини поднялся и, взяв запечатанный конверт с письменного стола, подошел к тому месту, где сидел Бернард Блейк. Молодой священник спокойно встретил его взгляд. Ламбрусчини заметил отсутствие выражения злобы, вызова и даже той боли, которую он наблюдал у Бернарда в последнее время, и удивился.

Доминиканец принял письмо, не выражая никаких эмоций, и, посмотрев на адрес, положил его себе на колени и стал ждать, что еще скажет кардинал. Он хранил молчание до того, как заметил, что кардинал подошел к окну и остановился там, глядя на площадь, поливаемую холодным серым дождем.

— Это место, ваше преосвященство, где оно? Когда мне нужно отправляться туда? — Было видно, что ответ мало волновал Бернарда. Где бы это ни было, Ламар будет там. Он был уверен в этом. Ему было просто любопытно, и, очевидно, Ламбрусчини ждал, что он что-нибудь скажет.

— Очень далеко, святой отец. Через моря, на другом конце земли. В английской колонии, туда ссылают заключенных. Некоторые зовут это место адом на земле, дальше высылать некуда. Англичане называют это Новым Южным Уэльсом.

— Великая южная страна? Terra Australis? Эта земля принадлежит англичанам, а потому протестантская, не так ли?

— Да, это так. Но туда было сослано много ирландцев, и потому наша Церковь проявляет интерес к тем местам. Коллеги из Англии прислали мне информацию о тамошних условиях. Вести не очень хорошие. Много страданий, процветает безнравственность. Священников остро не хватает. Я понимаю, что нам еще повезло, что делами нашей Церкви там управляет великолепный прелат. Монсеньор Полдинг — выдающийся посланник Господа, и вы ему нужны. Отправляйтесь туда, Бернард Блейк, упорный труд и суровые невзгоды должны очистить вас и укротить ваш нрав. До времени…

Ламбрусчини поднял брови в ожидании реакции. Он был удивлен тем, что увидел. Бернард Блейк почти не смотрел на него, а его темные глаза светились только интересом, но вовсе не ненавистью.

— Спасибо, ваше преосвященство. Когда мне выезжать?

Действительно ли на его губах мелькнула улыбка? Его ведь изгоняют из Ватикана в пекло исправительной колонии. С трудной и совсем неблагородной задачей. Человек, которому не терпелось перевернуть землю, отправляется в ссылку с улыбкой на лице. Здесь отсутствовал здравый смысл.

— И вы не спрашиваете меня, на сколько вы отправляетесь туда? Или ко многим талантам отца Бернарда Блейка добавилось еще и смирение?

— Продолжительность моего временного пребывания не имеет значения. Цель определяет свои собственные правила. Вы не согласны, ваше преосвященство?

— Какая цель? Вы даже представить себе не можете, что ожидает вас в этой ужасной ссылке, где не существует нормальных правил христианского милосердия и приличествующих духовному лицу условий жизни.

— Вы ошибаетесь, ваше преосвященство. С момента нашей первой давней беседы ничего существенного не произошло. Ничего такого, что было бы понятно вам. Возможно, это новая арена. Неизвестные страницы нераскрытой книги. Но моя решимость так же ясна и высока, как тогда, когда мы беседовали впервые. Вы, ваше преосвященство, во второй раз посылаете меня к моей судьбе. Я благодарен вам за это.

Когда его голова с темными волосами склонилась для того, чтобы поцеловать кольцо на руке, Ламбрусчини показалось, что он расслышал, как Бернард прошептал:

— Только вы и вам подобные не будут более принимать в ней участия.

Он поднял просфору высоко над своей головой. Прозвонил колокол. Он преклонил колено, все еще держа в руке часть Божьего тела. Колокол прозвонил еще раз. Он поднял плоть Иисуса еще выше к распятию над алтарем. Еще раз звук колокольной чаши проник в страшную тишину и коснулся ушей преклонившей колени паствы. Несмотря на то что голова все еще раскалывалась, Бернард Блейк забыл про это. Он служил мессу несчетное количество раз, но в большинстве из них он просто произносил пустые слова, иногда вкладывая в них иронию, а когда боль была очень сильна, то и муки боли. Сегодня все было иначе. Сегодня он служил свою первую настоящую мессу. Мессу Мадонне. Той, которую, кроме него, не понимал никто. Той, которая избрала его как инструмент, с помощью которого можно было переделать мир. Вернув просфору в дарохранительницу, он увидел свое отражение на ее внутренней поверхности. Всему свое место, и очень скоро он будет там, где должен быть. Он подождал несколько секунд, прежде чем накрыл дарохранительницу ее святым покрывалом и помолился за Ламар.