Александр Бушков - Корона и плаха [litres]

«Беднейший из бедняков обладает точно таким же правом на землю, как и богатейший из богачей». «Истинная свобода кроется в том, откуда человек добывает себе пропитание, т. е. в пользовании землей».

В точности как позже русские крестьяне, Уинстенли считал, что земля – божья. Правда, в отличие и от тех крестьян, и от большевиков он не считал, что землю следует отобрать у богачей и разделить между бедными. Был убежден, что это только увеличит число собственников, а собственность и есть главное зло. По Уинстенли, земля должна стать общей, все будут работать на ней сообща, деньги и торговля исчезнут – трудящиеся будут приносить произведенное ими на склады и обмениваться меж собой. Все органы власти должны быть выборными, а все наказания – сведенными к воспитательным мерам. Никакой армии – только народная милиция для поддержания порядка. Парламент переизбирается каждый год, правом голоса обладают все совершеннолетние мужчины, царит полная свобода вероисповедания, всячески поощряются наука и изобретательство, все мальчики и девочки имеют право на образование.

Материальной базой для замышлявшихся коммун должны были стать те земли, что вообще-то принадлежат либо помещику, либо крестьянской общине, но долго не обрабатывались и пришли в запустение. По подсчетам Уинстенли, таких в Англии было немало.

От теории перешли к практике, решив создать «первую ласточку», которая послужит примером и привлечет многочисленных последователей. В апреле 1649 г. на пустыре у деревушки в графстве Суррей обосновалось около десятка семей диггеров, на скорую руку возвели дома, загон для скота и стали распахивать целину. Через несколько недель число «коммунаров» возросло до сотни, к ним даже присоединились некоторые местные жители.

Однако «многочисленных последователей» так и не дождались. Подобные коммуны появились только в шести других провинциях Англии, столь же немногочисленные.

Очень быстро коммуны стали жестко прессовать местные крупные помещики. Причем действовали хитро, выставив вперед не своих наемников, а местных крестьян-фригольдеров, нашептывали им, что пришельцы, окрепнув и увеличившись числом, в конце концов оттяпают себе все общинные земли. Подобная агитация имела большой успех: во всем мире ничто так не злит крестьянина, как угроза потерять землю. В конце концов около сотни фригольдеров ворвались в поселок Уинстенли, сожгли несколько домов, вытоптали посевы, нескольких «копателей» избили. Те ни малейшего сопротивления не оказали – тоже были сторонниками непротивления злу насилием.

После этого на поселок несколько раз налетали уже солдаты регулярной армии, уничтожая и сжигая все, что под руку подвернулось. Так обстояло и с остальными коммунами – где власти посылали солдат на погромы, где старались местные жители. Очень быстро коммуны распались. О дальнейшей судьбе диггеров сведений почти нет. Известно лишь, что Уинстенли с группой единомышленников на какое-то время нашел приют в поместье сочувствовавшей его идеям леди Элеоноры Дэвис, но что с ним и его сподвижниками было потом, история умалчивает.

Эту историю следовало упомянуть по весьма существенной причине – в течение двух с половиной последующих столетий идея сельскохозяйственной коммуны получила широкое распространение в Европе (и кое-где в Америке), появились крупные теоретики, коммуны возникли во Франции, в Англии, в России и в Новом Свете. Везде закончились неудачей, хотя отдельные поселения просуществовали не один год. Когда в XIX в. в Европе была создана теория научного социализма (не путать с теориями Маркса-Энгельса-Ленина!), именно работы Уинстенли частично послужили ее основой.

Казнь короля Карла Первого возмутила всю коронованную Европу независимо от вероисповедания монархов. Королей не раз свергали, а то и убивали, но подобные предприятия считались привилегией исключительно знатных господ. Впервые в европейской истории монарха осмелилось судить и приговорить к смерти «простонародье»… Из монаршей классовой солидарности к европейским владетелям примкнул и русский царь Алексей Михайлович, отправивший резкую ноту англичанам, которые «своего короля Каролуса до смерти убили». Дипломатические отношения он с Англией сохранил, но торговые прекратил совершенно – и это положение сохранялось чуть ли не полсотни лет. Московитская торговая компания приказала долго жить. Никак нельзя сказать, что кромвелевская Англия оказалась в международной изоляции, но отношения между ней и многими европейскими странами обострились.

В первую очередь – с единоверной Голландией, с которой начались и продолжались до конца XVII в. серьезные войны.

В одной из исторических работ (причем довольно серьезной, что печально) причина этих войн объясняется крайне романтически, совершенно в духе Дюма: дескать, принц Оранский, штатгальтер (правитель) Голландии, был женат на английской принцессе, дочери Карла Первого, и английские пуритане этим возмутились, уж так возмутились, что пошли на Голландию войной.

Принц Оранский и в самом деле был женат на дочери Карла, но серьезные войны из-за подобной лирики никогда не возникают. Причины были чисто экономическими. Англия в то время располагала лишь пародией на колонии – небольшими поселениями в Америке. А вот Голландия была третьей колониальной державой после Испании и Португалии и самым крупным английским конкурентом в морской торговле и добыче заморских богатств. Торговый флот всей Европы насчитывал тогда примерно 25 000 кораблей. Из них 15 000 принадлежали крохотной Голландии. Конкуренцией в грузоперевозках дело не ограничилось. Голландцы форменным образом вышибли англичан с Островов Пряностей – Молуккских островов, полностью взяв добычу драгоценных приправ в свои руки, а по прибыльности это ничуть не уступало золотым или алмазным рудникам. Попутно голландцы чувствительно прищемили и португальцев – те долго добывали в Индии и на островах Индийского океана копру, пряности и драгоценные камни. Вышибли и португальцев, у которых на индийском побережье остались лишь крохотные колонии (правда, просуществовавшие до середины XX в.). Стали осваивать Индонезию, которую позже захватили целиком. Одним словом, Голландия стала в Индийском океане державой номер один.

В Европе голландцы чисто экономическими методами буквально задушили могущественную некогда Ганзу, распавшуюся и переставшую существовать. Захватили две трети морских грузоперевозок на Балтике. Какая тут английская принцесса, в игре были огромные деньги, тут уж не до романтики…

Именно при Кромвеле Англия сделала первые шаги на пути не просто в колониальные хищники – по той дороге, которая сделает Великую Британию хищником номер один. Теоретическое обоснование имелось: та самая идея Англии как «Нового Израиля», при Кромвеле доработанная и широко распространившаяся. Теперь богоизбранный народ был один – англичане, и точка.