Александр Кутыков - Берега светлых людей

Карл задумчиво перевёл, сбившись в том месте, где речь шла о городе и берёзке.

— И что ты с ней сделаешь? Она ведь молода и чиста, а ты — зверь бездомный! — Русс в расстройстве закрыл ладонью лоб и глаза, чтобы скрыть от чужаков печаль.

— Ты её знаешь, смелый муж? Я хочу на неё посмотреть.

— Это твоё второе требование к городу?.. Поведай и два оставшихся!

Всё может перемениться после свидания с ней. Я посмотрю, а она пускай что-то говорит.

— Мне надо дать команду кормить твоё войско, да собрать рыбаков на промысел.

— Возьми наши суда. Я дам им знать, чтобы подошли. А мне скажи, куда идти к синеокой. Пойду один. Железо тут брошу.

Сарос скинул подаренный опашень и сгрузил с себя все ратные приспособления. Когда остался в вязанной старой душегрейке, сильно порванной и засаленной, накинул снова русскую полотняную одёжу и встал, как огромный подросток, перед Вертфастом.

— Скажи, отец, куда идти?

— Спросишь дом Вертфаста. Коли объяснишься — тебе дорогу укажут.

Все долго смотрели на боярина.

— Возьми пояс с клинком! — Стемид, не слушая отговорок друга, навешивал ему ремень с кинжалом.

— Тебя в городе убьют, — не без опаски уверял Карл. — Мы поедем с тобой. До порога.

Когда проехали площадь и зацокали по каменистой улице, увидели отрады вооружённых руссов. За глинобитными и саманными домами возвышалось несколько строгих дворцов и теремов с расширяющимися повалами — вооружённых людей там было ещё больше.

— Убьют! — предрёк Стемид, и Сарос с друзьями и несколькими гвардейцами вернулись к воротам.

Здесь они увидели тянувшуюся из городских загонов и кошар вереницу коз, баранов, волов, кляч, гонимых за стены на съедение готам. В глубоких носилках тащили дымящиеся лепёшки хлеба. Спотыкаясь о блеющую и мычащую животину, Сарос в окружении друзей выехал в поле. Радостный Роальд натолкнулся на угрюмых друзей и под хвалебные кличи столпившейся армии подстроился к ним для расспросов.

Бойцы ловили коз и овец, с коней копьями закалывали волов. Подъезжали к Саросу, но Сарос никого не хотел видеть. Он потрусил сквозь мечущуюся толпу, отмахнувшись от сопровождения, выехал на открытое место. Конунг не мог понять, почему он так испугался? Ведь раньше лапы смерти не страшили его, и он, не поддаваясь никакому смятению, шёл на верную гибель. «Может быть, всё оттого, что мы так далеко от дома? Что этот народ — самый непонятный из всех, которые я и друзья мои встречали?.. Я боялся не доехать до неё... И не могу её не видеть — это выше сил моих! Увижу сегодня, теперь, сейчас!..»

Гвардейцы и друзья, поглядывая на освежёванные тушки, проследовали за Саросом в город. Свита на сей раз была внушительна.

— Построиться бы надо. По шесть. И не разъезжайтесь! — сдавленным голосом приказал ближним из залихватского эскорта Сарос. Роальд пробовал исполнить пожелание вождя.

— И впереди надо поставить шестерых, чтоб ехали первыми. Пусть чистят и спрашивают дорогу, — посоветовал Карл, потом научил головных задавать на языке этого торгового города нужный вопрос.

Остроглазые руссы, подметив заминку готского вождя, когда тот в малой компании пытался проехать по городу, более не встречались в таком количестве на улицах — остались только небольшие скопления возле дворцовых подъездов.

Сароса угнетало то, что его отступление было кем-то замечено, и эти кто-то теперь разошлись. «Что они про меня говорили меж собой? А вдруг пришли к ней и сказали — мол, он нас испугался!»

— Карл, дай мне твой гребень!

— Больше так не дери — зубцы гнутся, — подал медную вещицу Карл.

Сарос неумело дёргал взад-вперёд патлы, морщился и переживал. Карл громко выкрикивал наперёд авангарда вопросы к озиравшимся горожанам.

Наконец двое вооружённых руссов указали на выбеленный дом с длинным подъездом и колоннадой по бокам, подтвердив: «Вертфаст».

— Кто она ему, дочь? У них ведь так?

— Да, похоже, что дочь. По их закону ты, Сарос, Вертфасту вроде сына станешь! — лукаво улыбнулся Карл.

Конунг был в полном смятении.

— Ничего плохого ей не сделаю... Как мне вести себя, чтобы всё ладно прошло?

— Самое главное — чтобы нас во дворце не посекли!

— Тогда я встану на пороге — пусть позовут... Вертфаст ведь был не против! Расстроился, но не препятствовал!

— Что они делают, как себя ведут, что задумали — мне доподлинно не понять, но наше положение здесь хуже, чем ты думаешь! — Карл попытался хоть как-то достучаться до сознания вождя. Однако тот был взведён, растерян, практически глух и слеп. Все предостережения были напрочь забыты им, как только достигли они каменных сходней заветного дома.

Сарос ладонями ещё раз провёл по волосам, убирая их назад, пальцем почистил уголки глаз и нос, слетел с лошади и вошёл, с трудом отворив массивную кованую дверь.

С той стороны было совсем темно. Следом входившие провожатые светом с улицы озаряли внутренность прируба дома и дверной проём впереди.

«Сказка!» — подумалось всем, кто, наталкиваясь друг на друга, скопился в пахнувшем дымком и ещё чем-то коридоре. Многих, попытавшихся последовать за конунгом, резко возвратили на улицу, приказав ждать.

Сарос, сверкая глазами в полутьме, ступил вперёд, дрожащими пальцами огладил выступающее обло, гусаком заглянул в просторное прихожее помещение с лавками, какой-то обувью, воронцами наверху.

Половицы скрипели и заставляли вздрагивать гостей. Они уселись на лавки под лестницей, ведущей на второй ярус дома, и искренне боялись шевельнуться, чтобы не звякали мечи и кинжалы на поясах.

На площадке над головой послышались чьи-то робкие шаги, затем стихли. Слышалось лишь чьё-то дыхание.

Готы крутили головами, смотрели друг на друга, ожидая. Вдруг из маленькой дверцы скрытого рундука выпорхнула перепуганная девка и, закрыв лицо руками, по галереям побежала к тому месту, где стихли шаги. Там сразу возник шёпот, кто-то толкал и куда-то посылал упиравшуюся служку.

— Идите сюда кто-то! — крикнул Карл, ошеломив варваров своим голосом, прозвучавшим резко и хрипло в окружавшей тишине.

— Где Вертфаст? — спросил Сарос на готском.

С улицы проникали, будто крались в засаду, высоченные фигуры соратников. Увидев вождя, ждали распоряжений. Сарос не реагировал, Карл уговаривал Роальда пойти на улицу и навести порядок. Роальд шикал на Карла, отказываясь, да косился на конунга.

Двустворчатые двери, из которых тянуло какой-то неведомой вкуснятиной, резко отворились. Два мужика, избегая столкновений со скопившимися готами, внесли части разборного стола. В полукольце вооружённых людей к щитам приспособили ножки, распорки, всё это пристукнув деревянным молотом. Готы нюхали запахи, теперь беспрепятственно проникавшие сюда из открытых дверей дымной, курной клети. Не нашедшие себе сидячих мест бойцы, мешаясь и по-своему извиняясь за столкновения с молчавшими мастерами, разглядывали в дымчато-парном облаке мечущихся людей.