Джулия Бойд - Записки из Третьего рейха. Жизнь накануне войны глазами обычных туристов

Галифакс посетил выставку, насладился видом гигантского чучела панды и уже после этого смог заняться тем, ради чего приехал в Германию: виконт собирался увидеться с Гитлером. Фюрер настоял на том, чтобы их встреча прошла в Берхтесгадене, и Галифаксу пришлось поехать в Мюнхен на личном поезде Гитлера. Чтобы поддержать иллюзию, что визит Галифакса носит исключительно «личный» и «неформальный» характер, виконта сопровождал не посол, а первый секретарь посольства Ивон Киркпатрик. «Слуги в поезде, – писал Киркпатрик, – судя по всему, были уверены в том, что англичане живут исключительно за счет виски, поэтому каждые полчаса появлялись с подносом, на котором стоял виски с содовой» [736] Kirkpatrick, p. 94. . В Мюнхене англичан ждал целый эскорт из «Мерседесов». Галифакса и Киркпатрика доставили по заснеженным дорогам прямо к Бергхофу. «Я посмотрел в окно автомобиля, – писал виконт в дневнике, – и увидел ноги в черных штанах… На ногах были шелковые носки и черные туфли. Я подумал, что это кто-то из прислуги вышел, чтобы открыть мне дверь и помочь выйти из машины… но тут услышал, что мне хрипло шепчут в ухо: «Это фюрер, фюрер». Только потом до меня дошло, что это не прислуга, а Гитлер» [737] 19 November 1937; quoted in The Earl of Halifax, Fulness of Days (London: Collins, 1957), p. 185. .

Начало было не самым многообещающим, но дальше дело пошло еще хуже. Бывший посол в Риме и тесть Нэнси Митфорд лорд Реннелл, который несколько раз встречался с фюрером в Нюрнберге, советовал Галифаксу подойти к Гитлеру с человеческой стороны. Тогда он откроет, что фюрер «восприимчивый человек» [738] Lord Rennell to Halifax, 14 November 1937, Halifax papers, A4 410.3.2 (ix). . Даже если этот совет и обнадежил Галифакса, на встрече с Гитлером все пошло наперекосяк. Фюрер находился в «раздраженном состоянии» и был совершенно невосприимчив. После пары часов дискуссии, проведенной в жаркой гостиной, они пошли есть. Ланч, по словам Киркпатрика, сервировали в «ужасной» комнате, в которой стоял длинный деревянный стол и стулья с розовой обивкой. Еда была безвкусной, а общение «ледяным». Не удалось найти нормальный контакт, хотя перепробовали кучу тем: обсудили погоду, перелет, рождение сына у Гесса, выставку трофеев. Гитлер, который не любил охоту, осудил ее, сделав следующее яркое замечание: «Вооруженный современным высокоточным оружием человек выходит на охоту без какого-либо риска для своей собственной жизни с целью убить беззащитное животное». Наладить контакт не удалось и после того, как подали кофе. Для восстановления порядка в Индии Гитлер рекомендовал «застрелить Ганди», а если это не поможет, то «расстрелять десяток ведущих членов его партии», ну а если и это не поможет, то «расстрелять еще 200 человек и так далее». Галифакс до этого был вице-королем Индии, поэтому, как писал Киркпатрик, «смотрел на Гитлера с чувством удивления, отвращения и сострадания» [739] Kirkpatrick, pp. 95–97. .

Дипломатический визит Галифакса можно назвать неудачным завершением неудачного года. Несмотря на то, что все попытки сильных мира сего наладить контакты с Гитлером приносили все более удручающие результаты, большинство обычных туристов (пусть их и стало меньше) продолжали с удовольствием путешествовать по Германии. Многие из них, возможно, были легковерны и наивны. Их философия, как и философия туристических агентств, сводилась к одной простой истине: нужно видеть хорошее и не концентрироваться на негативе.

По мере того, как нацистский режим «закручивал гайки», усиливая контроль над всеми аспектами жизни людей, игнорировать негативное и концентрироваться на позитивном становилось все сложнее. Несмотря на это, в 1937-м и даже в 1938 г. страну посетило большое количество туристов (в основном британцев и американцев), которые хотели не только узнать, как живут в нацистской Германии, но и просто повеселиться. Одним из этих путешественников был двадцатилетний Рис Джонс [740] Джонс позднее стал преподавателем французского языка в Университете Уэльса в Лампетере и редактором журнала «Trivium». , чей ранее неопубликованный дневник производит такое сильное впечатление, что стоит процитировать его подробно:

«Воскресенье, 8 августа 1937 г. Прибыл в Кобленц в 12:15 дня.

Первое впечатление – ощущение массивности и твердости.

Чисто физически люди подготовлены гораздо лучше, чем наши. Здоровое тело важнее красивого лица. Девушки зачастую слишком толстые по английским меркам.

Склоны холмов покрыты рядами капусты. Никаких изгородей.

Одежда: довольно скромная, за исключением черных шорт, странных широких брюк длиной чуть ниже колена и т. д. Белые туфли у них в диковину. Немцы не одеваются по погоде. Не носят открытые на груди рубашки поло. Береты не пользуются популярностью – слишком французские.

Разговор: напористый, почти военный.

Учитывая мой слегка орлиный нос, опасаюсь, чтобы меня не приняли за еврея.

Обнаружил здесь магазин Вулворта.

У каждой страны есть свой особенный запах (за исключением родины). В Германии пахнет ароматизированным табаком и рыбой.

Мужчины держатся прямо, по-военному, колени почти не сгибают. Такое ощущение, что ходят на каблуках. Почти все коротко стрижены или полностью лысые.

Очень большие семьи. Дети чистые и опрятные, немного старомодные (оборки, рюшки и т. д.). В витринах магазинов масса детских колясок.

Мало машин. Немцы слишком бедны, чтобы позволить себе купить что-то дороже велосипеда.

Женщины ужасно прозаичного вида. Таскают рюкзаки под испепеляющим солнцем. Такие, что и не всякий мужчина утащит! Корсеты здесь точно не пользуются популярностью.

Понять, насколько люди бедны, можно по кинотеатру. Здесь покупают билеты только на самые дешевые места. В кинозале строго, как у нас в церкви. Не курить! Не перешептываться! Никаких конфет! Не хлопать. Полная тишина. Люди, как устрицы. Не знают, чему радоваться, а чему – нет. Гитлеру не аплодировать! Никакого гимна в конце сеанса! Мало смеются. В «новостях» не говорят о том, что происходит в Англии и Франции! Любое музыкальное оформление – только классическая музыка.

Атмосфера, словно в тюрьме.

Вообще очень мало звуков. Не гудят лодки на реке, на улицах мало машин. Все настолько организовано, что ничего дополнительного не нужно, даже полицейские на улицах не нужны. Ощущение полнейшей безопасности.

Никаких трущоб и никаких дешевых и грязных магазинов.

В школе французский не изучают.

Проплыл мимо знаменитой Лорелеи. Никаких нимф, только наверху развевается нацистский флаг.

Встретил на лодке шотландцев. Они говорили, что немцы – друзья шотландцев и англичан, а вот с французами «пиф-паф» в ближайшие три года обеспечено. За все время здесь не слышал, чтобы хоть кто-нибудь произнес хотя бы одно французское слово!