Френсис Мэсон - Золотой адмирал

Чтобы остановить это подкрепление, почтенный Mapтин Фробишер со своей эскадрой подошел к нему и стал молотить испанский строй, как целая куча кузнецов по своим наковальням. Да, моя отрада, испанцы действительно становятся искусными воинами: как они быстро напали на «Триумф» своими кораблями «Гран-Грин»и «Сан-Хуан де Сицилия». Вместе с эскадрой Хоукинса мы тем временем собрались вокруг их наветренных кораблей и дружно напали на «Сан-Матео». Уже к нам в руки шла решительная победа, когда вдруг все сорвалось — опять из-за нехватки пороха. Радость моя дорогая, было ужасно смотреть, как бушует сэр Френсис — ведь он давно уже просил увеличить его резервный боевой запас.

В итоге, после целой недели стычек и боев мы еще не знаем, как закончится это сражение, а мы уже измотались, как старые пехотинцы после долгого-долгого марша. К нашему смущению, армада папистов остается почти все такой же сильной, как раньше, хотя и крепко наказанной. Должно быть, у них на исходе вода и провизия — надеемся, это так. Теперь, похоже, уж точно их адмирал нападет на Дувр. Только что получили дурные вести, что герцог Парма готов идти на соединение с Мединой-Сидонией. Одному Богу известно, где мы сможем этому помешать.

Любимая Розмари, могу тебе только сказать, что до сих пор на галионе «Коффин» мы старались как можно лучше делать свое дело и потеряли убитыми всего лишь четырех матросов. Четырнадцать получили ранения, и среди них наш младший канонир Эдвард Сикстон, который передаст тебе это письмо с моей негасимой любовью и уважением. Коль не вернусь я, помни всегда, что первая и последняя моя мысль — о тебе. Итак, моя милая Розмари, поминай меня в своих молитвах и верь мне, преданному и всегда тебе верному мужу «.

Весь вечер Эдвард Сикстон угощал тех, кто приходил в Портледж, рассказами, конечно же сильно приукрашенными, о доблестной роли в долгой войне галиона «Коффин».

— Но он не захватил ни одного судна? — ворчливо вопрошал сэр Роберт, постукивая по ручкам своего кресла длинными бледными пальцами. — Даже маленькое береговое суденышко? Проклятье! Как мы будем расплачиваться с нашими кредиторами?

— Увы, сэр Роберт пока не захватил ни одного парусника, — признался Сикстон. — Но то же самое можно сказать о любом другом корабле, кроме «Мести», когда «Роза» сдалась нашему победоносному адмиралу. Но веселей, друзья, ведь ясно, что с каждым днем наш враг все больше устает и пороха у него остается все меньше и меньше. Не беспокойтесь, непременно настанет тот день, когда мы перелезем к ним через борта. Тогда у нас будет и куча сокровищ, и множество пленных на выкуп.

Той ночью Кэт Уайэтт лежала в своей постели, тихонько проливая горькие слезы в мокрую подушку. Перед этим они вдвоем с Розмари свыше часа стояли на коленях, вознося молитвы в отвратительной норманнской часовне старого барского дома.

— Защити его, — горячо шептала она. — Защити моего мужа, о милосерднейший Боже, потому что жить без него у меня нет никакого желания.

Мимо крупных, поросших сверху травой мысов Данженесса плыли два флота курсом на Дувр. Английский, держась ближе к берегу, имел значительное преимущество. То и дело к нему подходили небольшие, спешно вооруженные купеческие суда на замену аналогичных по прочности и готовых вернуться в порт, передав им свою огневую мощь. Западней, ближе к Дуврскому проливу, где, как обычно, можно было увидеть сигнальные костры и разбросанные тут и там отряды подготовленных ополченцев, маневрирующих вдоль знаменитых меловых утесов, противники вступали в короткие схватки с перестрелкой.

Хотя англичане в любое время могли бы нагнать корабли короля Филиппа, лорд Хоуард укорачивал паруса и удовлетворялся тем, что тревожил армаду на ее же собственной скорости. На «Мести»и других эскадренных флагманах воцарился дух ликования, когда стало очевидно, что герцог Медина-Сидония скорее всего не намерен высаживаться в Гастингсе — где в недавнем историческом прошлом слишком успешно уже осуществилось одно такое вторжение. Вместо этого испанцы, умело сохраняя строй, взяли курс на Кале — что вызвало на губах сэра Френсиса Дрейка улыбку свирепого предвкушения.

— Если ветер останется таким, как сейчас, — предсказал он нескольким капитанам, собравшимся у него на борту на совет в этот свободный от драки день, — что ж, тогда преимущество наше, это уж точно.

Заулыбались и другие — Ланкастер, Уидден, Мерчант, Адам Сигер и остальные. Все присутствовавшие понимали, что в Кале гавань не стоит названия «убежище». Поэтому обширной армаде придется стоять на открытом рейде, где корабли будут трепать приливы и отливы и, что самое важное, доминирующие шквалистые западные ветры.

На галионе «Коффин» не меньше понимали, какой риск берет на себя генерал-адмирал короля Филиппа, и весь день напролет там жужжал красно-черный точильный камень, придавая свежую остроту наконечникам пик и шпаг и широким лезвиям палашей.

Внимательно оглядев корабль, Хьюберт Коффин остался вполне доволен. Да, его люди здорово измотались за последнюю долгую неделю: волосы и бороды не ухожены, одежда порвана. Однако они оставались проворными и полными желания пожать золотой урожай, который, похоже, наконец-то созрел.

Прорехи от ядер в парусах галиона из Девона аккуратно были залатаны и две прекрасные новенькие бронзовые полукулеврины поставлены вместо пары таких, что грозили вот-вот разорваться от первого выстрела, — а таких было много на кораблях англичан.

Все пополнения, взятые на борт в Истбурне, за исключением нескольких человек, были родом из местных краев и говорили с заметным знакомым акцентом, созерцая развертывание боевых порядков английского флота у берегов Кале.

К наступлению ночи противник, за исключением сторожевых кораблей, убрал паруса и стал на якорь — и вскоре его примеру последовал и лорд Хоуард.

С «Морского купца» наблюдали за прибытием желанного подкрепления в виде эскадры лорда Генри Сеймура — флотилии Английского канала [74], только что закончившей свою долгую караульную службу у берегов Дувра. Эскадра насчитывала в целом двадцать пять кораблей и принадлежала королеве. Все они, за исключением «Антилопы»и «Ахата», были невелики размером. Уайэтту, почерневшему от солнца, с ввалившимися от недосыпания щеками, это зрелище подняло настроение, однако с большим облегчением он приказал бросить якорь фрегата. Слава Богу, армада теперь находилась там, где, очень вероятно, может случиться нечто такое, что и слепому могло быть ясно.

С посыльного судна, проходившего мимо вместе с новоприбывшей эскадрой, на «Королевский ковчег» прокричали, что скоро испанцы отведают образчик такого огня, который их ожидает в «мире ином».