Джон Джейкс - Рай и ад. Великая сага. Книга 3

Дрожа от возбуждения, намного более сильного, чем сексуальное, он убрал бритву и заставил ребенка наломать веток с чахлых кустов и вытереть ими рвоту.

Старое краденое седло он бросил вместе с трупом лошади, забрав только седельные сумки. И когда он пошел дальше на запад, в сторону от каменных гор, маленький Гус следовал за ним на один шаг позади и на один шаг слева, как хорошо обученный щенок.

Вермиллион-Крик впадал в Элм-Форк, которую иногда называли Миддл-Форк. Ручей вливался в реку с севера, чуть западнее того места, где она соединялась с Норт-Форк, притоком Красной реки. Это были пустынные земли к северо-западу от форта Кобб и, по прикидкам Бента, недалеко от техасской границы.

Голые горы Вичита остались позади на востоке. В этой части прерий было много сланцевой глины вдоль ручьев и густые заросли чахлых низкорослых дубов до самого горизонта. Здесь водилось много дичи – пухлых зайцев, степных тетеревов, даже оленей, одного из которых Бент пытался подстрелить, но промахнулся. В общем, они не голодали – обычно Бент стрелял метко.

Они продолжали медленно продвигаться по берегу Вермиллион-Крик. Весеннее пробуждение природы чувствовалось во всем. Почти непрерывный ветер колыхал синие и фиолетовые цветы под ногами, срывал розовый дождь лепестков с цветущих багряников. Высоко в небе летели гусиные клины, устремленные на север.

Неожиданно скрип детских сандалий по сланцу затих. Бент обернулся, чтобы отругать мальчика, но, увидев его лицо, передумал. Гус смотрел куда-то за ручей, и в его глазах совсем не было страха – только любопытство.

Бент снова развернулся, и у него перехватило дыхание. Прямо над горизонтом в чистое небо поднимался столбик дыма от невидимого огня.

Индейцы? Вполне возможно. А еще это мог быть лагерь охотников на бизонов. Бент толкнул Гуса в мелкую, доходящую до лодыжек воду.

– Вымой лицо и руки! – скомандовал он. – Мы должны выглядеть прилично, если вдруг встретим белых людей.

Он сунул руки в воду, тут же потемневшую от грязи. Мальчик старательно подражал ему, чтобы ненароком снова не вызвать недовольства. Вода постепенно смыла грязь с его лица, но следы наказания остались.

Это был не просто лагерь, а вполне цивилизованная застава на берегу ручья. Совершенно неожиданная в таком месте и на удивление основательная. Дым, который они видели, поднимался от большого прямоугольного строения из глинобитного кирпича с земляной крышей, сделанной немного под наклоном для стока воды. За растущими рядом с домом звездчатыми дубами Бент с удивлением увидел двух индейских лошадок, привязанных перед входной дверью, обращенной в сторону ручья. Боковая дверь выходила на небольшой загон, где стояли крупная гнедая лошадь и два мула. За главным домом виднелось строение поменьше, которое представляло собой примитивную конюшню.

– Смотри! – вдруг закричал Гус и махнул куда-то рукой.

Бент зажал рот мальчика ладонью и повернул его голову так, что малыш замычал от боли. Только после этого Бент убрал руку.

Зверек, на которого показывал Гус, его тоже удивил. Это был енот, чрезвычайно раскормленный. Он бежал вдоль главного дома, подметая землю толстым пушистым хвостом. Неужели ручной?

Бент сбросил с плеча седельные сумки и расстегнул свой старый фрак. Потом коснулся рукоятки револьвера за поясом, проверяя, удобно ли он расположен, и щелкнул пальцами. Гус как по команде схватил его за руку.

Они осторожно пошли к дому на каменистом берегу ручья. Енот заметил их и побежал к конюшне. Перед входом Бент остановился, услышав внутри голоса. Получить пулю, как какой-нибудь бродяга, ему совсем не хотелось, поэтому он крикнул:

– Эй, есть кто-нибудь?

– Ну есть. А ты кто такой?

Дверь со скрипом открылась. Сначала из нее высунулся ствол дробовика, потом появился тот, кто держал его. Это был бедно одетый пузатый человек с румяным лицом Санта-Клауса. Его волосы, не столько седые, сколько серые, были расчесаны на прямой пробор и заплетены в длинные косы. В каждую были вплетены расшитые бисером ленты, а на правой косе еще и позвякивали крошечные бубенчики.

– Я капитан Дейтон, – сказал Бент. – Мы с племянником заблудились. Идем на запад.

– Только не через Индейскую Территорию, если вы знаете закон, – ответил мужчина, явно недоверчиво.

– Разве мы не в Техасе?

– До него еще несколько миль.

Седой посмотрел за спину Бента, словно ожидая увидеть там солдат, пришедших по его душу. Потом снова внимательно вгляделся в Бента и наконец решил, что этот человек в грязном цилиндре, скорее всего, точно так же не в ладах с законом, как и он сам. Его пальцы, до сих пор сжимавшие дробовик, слегка расслабились.

– Меня зовут Септимус Глин, – сказал он. – А это мое ранчо.

Не очень-то похоже на ранчо, подумал Бент.

– И что же вы выращиваете, Глин?

– Ничего. Я продаю то, чего не продает Индейское бюро.

Несмотря на свою самоуверенность, этот человек не показался Бенту опасным, и чувство собственного превосходства снова захлестнуло его. Знал бы этот невежественный торгаш, что разговаривает с американским Бонапартом, думал он. Вот бы удивился.

– У меня есть немного денег, Глин. Продадите нам еду?

Глин снова задумался над тем, как попал сюда этот подозрительный человек, но потом рассудил, что прибыль все-таки стоит небольшого риска.

– Да, продам. И виски тоже, если вас жажда мучит. Найдется и еще кое-что, вам понравится. – Он отступил в сторону. – Входите.

Бент шагнул вперед, таща за собой Гуса.

– Красивый малыш, – заметил Глин, – только ушибся где-то.

– С лошади упал.

Глин воздержался от расспросов.

Зайдя в дом, Бент застыл в изумлении. Комната напоминала зал какого-нибудь захудалого салуна: два больших круглых стола из сосновой доски, изрядно испачканные, такие же сосновые стулья, широкая доска, поставленная на бочонки из-под гвоздей, а за ней на полке – длинный ряд бутылок без этикеток. Красное одеяло занавешивало дверь, видимо ведущую в жилые помещения.

За одним из столов, на котором стояла коричневая бутылка, сидели двое индейцев. Оба были уже немолоды, один – очень толстый.

– Это кэддо, – сказал Глин, кладя дробовик на «стойку бара». – Безобидные. С команчами, которым захочется виски, я стараюсь не связываться. Никогда не знаешь, чего от них ждать.

Значит, это было одно из нелегальных висковых ранчо. Бент слышал, что их здесь уже открылось немало. Они продавали оружие, разные скобяные товары, но в основном виски, как ни старалось правительство оградить индейцев от спиртного.

Красное одеяло поднялось, и Бент снова замер от неожиданности. В проеме стояла хмурая молодая индианка со светло-коричневой кожей; ее платье из тонкой замши было заляпано пятнами от еды и напитков. Сначала он подумал, что ей около тридцати. У нее были опухшие после сна глаза, черные волосы висели спутанными прядями. Она шагнула к Глину, отвела волосы за правое ухо и дерзко посмотрела на Бента. А он уже отметил полноту ее груди под тонкой кожей платья. И почувствовал внезапное возбуждение. Уже больше года у него не было женщины.