Джон Джейкс - Рай и ад. Великая сага. Книга 3

– Тогда тебе придется купить немного.

Пока Фенуэй это обдумывал, скандал внизу возобновился. Громкий треск заставлял предположить, что кто-то сломал некий предмет обстановки о чью-то голову. Губы Эштон скривились, когда она услышала донесшийся снизу рев Луиса:

– Vete, hijo de la chingada. ¿Gonsalvo, y dónde está el cuchillo? ¡Te voy a cortar los huevos! [16] Убирайся, сукин сын! Гонсальво, где нож? Я сейчас тебе твои чертовы яйца отрежу! (исп.)

Пронзительный вопль и громкий топот дали знать, что потенциальная жертва отступила. Фенуэй вытаращил глаза:

– Это ее деверь?

– Не обращай внимания. Мы с ним разберемся… если зарядим пистолет.

– Но я мирный человек! Я не умею обращаться с заряженным оружием!

Сладкая улыбка Эштон отвлекла его от ее злых глаз.

– Ничего, я умею. – Она погладила Фенуэя по щеке, заросшей седой щетиной. – Так что теперь, мой хороший, решать тебе. Думай сам, что выбрать – таскаться и дальше по западной глуши в безопасности и нищете или немного рискнуть и, кто знает, может, сказочно разбогатеть и больше никогда не работать.

Фенуэй покусал нижнюю губу. Из кантины доносился зычный голос Луиса, – похоже, тот праздновал победу над своим недавним противником. Фенуэй задумчиво посмотрел на Эштон. Да, это была та еще штучка! Таких он еще не встречал.

Он не тешил себя иллюзиями насчет девушки, которая сейчас, нежно воркуя, явно заигрывала с ним. Да и она, похоже, не притворялась и показала себя перед ним такой, какой была на самом деле. Черт, да она просто написала это на себе большими буквами и заставила бы любого, кому это не понравится, целовать себе ноги! Определенно эта сладкоголосая волчица уже начинала ему нравиться.

Эштон чмокнула его в губы. Он почувствовал на лице ее горячее, волнующее дыхание, потом она потеребила его ухо нежными пальчиками и, чуть коснувшись кончиком языка, прошептала:

– Ну же, Уилл, скажи мне… Нищета или пианино?

При мысли о ее декольте, а также о возможном богатстве или о своей впустую потраченной жизни сердце Фенуэя дрогнуло, и он решительно произнес:

– Да какого черта… Давай попробуем. Все, мы партнеры.

Через два дня, с началом ранних зимних дождей, налетевших на Санта-Фе, Уилл Фенуэй вернулся со своим чемоданчиком, точно так же как и в прошлый раз, когда они с Эштон придумывали свой план. Слегка задыхаясь, он закрыл за собой дверь и прислонился к ней, слушая, как дождь барабанит в ставни. Эштон выхватила из его рук чемоданчик и, положив на кровать, открыла:

– Ты заплатил за всю ночь?

– Нет. Не смог себе этого позволить.

– Уилл! – недовольно воскликнула Эштон с досадой и волнением.

– Послушай, я уже начинаю думать, что это чертовски глупая идея! Я потратил все до последнего цента на пули, порох и двух кляч, а теперь сеньора с ее мерзким родственником играют внизу в карты, и, кроме них, там ни души из-за ливня. Они услышат каждый шорох!

– Подождем, пока они не уйдут.

Эштон достала из пустого чемоданчика пистолет, проверила, заряжен ли он, потом бросила туда же кое-что из своей скромной одежды, просто на всякий случай. Плаща у нее не было, значит придется мокнуть. В груди у нее все сжималось, но она старалась быть спокойной и собранной.

– Сколько у нас времени? – спросила она, положив в чемодан свою шкатулку.

– Я смог заплатить только за час.

– Должно хватить. Спустимся по черной лестнице и выйдем через кладовую. Ты все сделал, как…

– Да. Все сделал, – ответил Фенуэй, от страха впадая в раздражительность. – Лошади в маленьком сарае за домом. Но…

– Никаких «но». – Она начала нежно поглаживать его липкий от пота лоб кончиками пальцев. – Сядь, Уилл. Давай ты спокойно посидишь, и мы подождем, пока внизу не станет более шумно. Луис всегда шумит, когда напивается. Все будет хорошо, поверь мне.

Фенуэй достал из кармана старого сюртука серебряные часы, со щелчком откинул крышку и положил их на кровать. Они стали смотреть на черные стрелки. Было десять минут десятого. Потом большая стрелка перепрыгнула на одно деление. Прошла минута.

Эштон стояла за спиной Фенуэя, опытными движениями массируя его шею и плечи.

– А теперь просто перестань волноваться. Мы отлично справимся. Таких умных партнеров никому не остановить.

Кроме разве что Луиса, который так громко наливал себе очередную порцию спиртного, что им было слышно, как звякает бутылка о край стакана.

Времени оставалось все меньше, а удача, похоже, вовсе не собиралась поворачиваться к ним лицом. Луис вдруг запел громким хриплым баритоном.

– No me fastidies! [17] Не позорься! (исп.) – крикнула ему сеньора Васкес-Рейли.

Но он продолжал. Через пять минут, а было уже без девяти минут десять, сеньора должна была подняться по лестнице и выгнать Уилла. Ливень за окном еще больше усилился, сотрясая небо раскатами грома.

– Мы должны это сделать, Уилл… прямо сейчас!

Эштон завязала под подбородком концы кружевной мантильи – тонкая накидка лишь слегка прикрывала голову, но это было лучше, чем ничего. Сунув в руку Фенуэя закрытый чемоданчик, она взяла заряженный пистолет, отперла дверь и опасливо выглянула в темный вонючий коридор, освещенный единственным огарком свечи в оловянной плошке.

Коридор, тянувшийся до самой лестницы, был пуст. Эштон медленно двинулась вперед, ее свистящее дыхание отчетливо слышалось в тишине.

– Ступай осторожнее! – прошептала она, наклонившись к самому уху Фенуэя. – Здесь несколько досок ужасно скрипят, если на них сильно нажать.

Почти на цыпочках они прокрались вдоль коридора мимо первой закрытой двери. Изнутри доносился храп. За дверью второй комнаты, где жила Роза, было тихо.

На лестнице Эштон рискнула пойти быстрее. Но Фенуэй, шедший за ней, вдруг ненароком всей своей тяжестью наступил на одну из ступенек, и та пискнула, как кошка, которой прищемили хвост.

Дождь как раз немного утих, поэтому звук прозвучал довольно громко, и удача снова отвернулась от них.

Дверь комнаты Розы распахнулась. Девушка вышла в коридор нагишом, держа халат в руках. Поскольку шум раздался со стороны лестницы, она посмотрела налево – и увидела беглецов.

Ее визг, вероятно, услышали даже в форте Марси.

– ¡Señora! ¡Señora! ¡La puta Brett, se huye!

– Чтоб ей! – вскрикнула Эштон, хватая Фенуэя за лацкан сюртука. – Бегом, милый!

Она помчалась вниз, перепрыгивая через ступеньку, рискуя свернуть себе шею, если бы вдруг споткнулась.

Поскольку их побег уже был раскрыт, они больше не таились и со всех ног бросились к кладовой. Однако Роза продолжала завывать, и в то мгновение, когда Эштон пробиралась между грудами разбитых ящиков, к воплям сверху присоединился голос сеньоры, требовавшей, чтобы Луис поспешил.

Дверь кантины распахнулась. Янтарный прямоугольник света упал на пол, и беглецы у задней двери стали отчетливо видны.