Кристиан Жак - Фараон [litres]

– Сейчас напишу записку своему коллеге в Мемфисе. Он тебе и ответит.

Сбивчиво поблагодарив писца, Бак поспешно вышел из кабинета. Все-таки шанс разыскать Лузи у него еще есть…

Чиновник же задумчиво сунул в рот любимое лакомство – кусочек сахарного тростника.

Он не доверял этим приспособившимся сирийцам и полагал, что за словом «дружба» вполне может таиться заговор. Что, если эти парни – из одной опасной шайки, желающей отомстить за поражение своей страны?

Но расследования не входили в его обязанности. Поэтому он настрочил подробный отчет в службу безопасности, подчиняющуюся первому министру.

Менх Младший не помнит себя от радости: к сокровищнице Тутмоса I и объединенному Дому Золота и Серебра, где хранились несметные богатства, добавился «Золотой храм Амона», насчитывающий девять залов.

Главное украшение нового святилища – огромная церемониальная ладья из позолоченного ливанского кедра, которую мы почитаем, как живое существо. Я сам отверз ей рот, чтобы услышать божественные речи, передающиеся через голову барана, в виде которой оформлена носовая часть судна. Ее будут нести во главе процессии на некоторых праздниках.

Завершив посвящение, на котором присутствовала и Сатья, мы с первым министром уединились во дворце, «за занавесями»: пришло время впервые подвести итоги его работы.

Накануне я прочел гору отчетов различных министерств и сводный документ, составленный Рехмиром, – краткий и обстоятельный. Прежде всего – распоряжение имуществом, привнесенным в храмы, которое затем освящается, учитывается и распределяется. Первому министру следует с особым вниманием следить за государственными дотациями – как организациям, так и отдельным гражданам. Фонды, в распоряжение которых передается скот, продукты питания и сельскохозяйственные земли, подлежат строжайшему контролю. В случае ошибки или несправедливости вмешивается судья. Управленческих погрешностей, конечно, хватает, поэтому от Рехмира требуется постоянная бдительность.

Его собственные ошибки отражены в отчетах, и самая актуальная – это неэффективное распределение свежего молока в трех провинциях. Нерадивых исполнителей уже выявили и наказали.

– Как проходит интеграция военнопленных?

– Часть тех, кто отбыл свою провинность, возвращается в Сирию, но большинство остается у нас, и администрация находит для них работу. Трудятся они тяжело, и это тоже испытание. Для тех, кто хорошо освоился, запретных должностей нет.

– А дети сирийской знати?

– Уже приступили к занятиям. Наши преподаватели вот что мне предложили: самых способных можно переводить в нашу лучшую школу [79] Kap – «Царская школа». , в которой учились вы сами.

– Почему бы и нет? Они – наши будущие союзники.

В душе у сына правителя Тунипа [80], семнадцатилетнего Пахека, не утихала ярость. Отец его бежал вместе с правителем Кадеша, причем без боя. Трусы и лжецы! Разве не обещали они своим подданным разбить войско фараона?

Пахек – новое, египетское имя, данное ему за отличные знания. Переводится оно как «чародей», то есть тот, кто проводит ритуалы, умеет читать и писать и почитает богов. Вывод экзаменаторов: пригоден к обучению в высшей школе.

Первый порыв – плюнуть этим учителям в лицо, второй – нужно все обдумать. Почему не взять то, что предлагают, и использовать во вред самим поработителям?

Лучшие школы Египта набирали учеников без оглядки на их происхождение, ибо главной добродетелью считалось прилежание. Предметы преподавали самые разные: совершенствование навыков письма и речи на родном языке, география, астрономия, ботаника, минералогия, экономика, военная стратегия и прочие. Также ученики в обязательном порядке осваивали основные понятия и принципы земледелия и ремесленного производства.

А разве можно придумать решение лучше, нежели сделать вид, что осваиваешься в этой культуре, которую ненавидишь, когда в сердце у тебя лишь одно желание – ее уничтожить?

Разобравшись как следует во всех аспектах жизни Египта, став частью его элиты, Пахек пустит в ход оружие, данное ему по незнанию… Поэтому учился он жадно, блистая хорошей памятью, умением сосредоточиться и решать сложнейшие задачи. Бывший сирийский наследник престола изумлял своих наставников, суливших ему блестящую карьеру в высших властных кругах.

В кругу товарищей Пахек нахваливал качество жизни египтян, их моральные и духовные ценности, сплоченность общества, величие архитектуры и радовался, что ему повезло получить такое хорошее образование. Большим благом для страны, по его словам, являлся и институт власти фараона.

Словом, юный сириец стал образчиком новообращенного противника и успешной политической ассимиляции, как и планировал Тутмос.

Деспот, которого Пахек с каждым днем ненавидел все сильней.

Сатья с Меритре видятся по меньшей мере раз в день. Разговаривают о прошлом, очень часто – о музыке, готовятся к обрядам и празднествам, на которых выступают певицы Амона. И эта драгоценная дружба – лучшее из утешений.

Наконец случается чудо.

С наступлением вечера в дворцовом саду я слышу музыку – кто-то c неподражаемым мастерством играет на арфе. Я выхожу из кабинета посмотреть.

Мелодия нежная и печальная, бесподобной красоты…

В тени сикомора, дерева богини неба, Сатья, закрыв глаза, перебирает струны своими длинными тонкими пальцами, и ее музыка утешает душу.

Она дарует нам единение, не подвластное ни словам, ни чувствам, ни времени, которое течет быстро, слишком быстро.

И вот Лузи в Мемфисе – экономической столице Египта, расположенной на рубеже Двух Земель – Нижнего Египта с его Дельтой и Верхнего Египта, с его долиной Нила. Грандиозность храмовых комплексов и в особенности – святилища бога Птаха, Творящего Слова, покровителя ремесленников и архитекторов; непрекращающаяся активность в главном порту города, именуемом «Благоприятным путешествием» [81] Египетское название порта – Перу-нефер. ( Примеч. пер. ) , – все его изумляло, обескураживало своими масштабами. Лузи впервые видел такой большой город, со множеством улиц и двухэтажными домами.

– Я замолвил за тебя слово начальнику, – сказал писец-учетчик, который и привез Лузи в Мемфис. – Но предупреждаю: характер у него скверный. Не смотри, что он пузатый и с тремя подбородками! С виду лентяй и обжора, но мозги на месте, сказал – как отрезал. Если ты ему не понравишься, как ни бейся, повышения не получишь.

Контора городской управы в Мемфисе была обустроена не хуже, чем столичная, в Фивах. Целая армия писцов занималась своим делом, памятуя, что эффективность прежде всего. Чиновничье звание не было пожизненным, и горе тому, кто задремлет над папирусом! После назначения Рехмира, чья репутация и методы распространились также и на север, мошенники и фальсификаторы рисковали головой.