Кристиан Жак - Под акацией Запада

Лучи заходящего солнца поглотили храмы Пи-Рамзеса, столицы, которую Рамзес Великий построил в Дельте. Город бирюзы, воплощение богатства, могущества и красоты, был назван так потому, что фасады домов украшала черепица, покрытая зеленовато-голубой глазурью.

Жить в столице было приятно, но в этот вечер Серраманна не наслаждался ни свежестью воздуха, ни розовым закатом. Рогатый шлем на голове сарда и короткий широкий меч, закрепленный на боку, наводили ужас на египтян. Бывший разбойник, ставший по воле рока начальником личной охраны Рамзеса, в дурном расположении духа скакал в поместье хетта Урхи-Тешшуба Урхи-Тешшуб, сын хеттского императора Муваттали, заклятого врага Рамзеса, лишенный власти и вынужденный бежать из империи. Урхи-Тешшуб, убивший собственного отца, чтобы занять престол и править страной, но ему, в отличие от брата императора Хаттусили, не хватило хитрости, чтобы довести дело до победного конца. Пока Урхи-Тешшуб упивался мнимой властью, тот подкупил военных и купцов и захватил троп, принудив своего соперника к бегству. Аша, глава египетской дипломатии и друг Рамзеса, помог сыну Муваттали укрепиться в Египте.

Серраманна улыбнулся. Беспощадный анатолийский воин стал беглецом! По иронии судьбы, именно Рамзес, которого Урхи-Тешшуб так люто ненавидел, предоставил ему убежище в обмен на сведения о хеттских войсках и их вооружении.

Когда на двадцать первом году царствования Рамзеса к удивлению народов Египет и Хеттская империя заключили договор о мире, Урхи-Тешшуб решил, что пробил его последний час. Не станет ли он искупительной жертвой и великолепным подарком Рамзеса Хаттусили, чтобы скрепить их соглашение? Но уважая право убежища, фараон отказался выдать своего гостя.

Сегодня Урхи-Тешшуб был больше не нужен, и Серраманна совсем не нравилось поручение, доверенное ему Рамзесом.

Дом хетта находился на северной окраине города в пальмовой роще; он, по крайней мере, наслаждался роскошным существованием на Земле Фараонов, которую мечтал уничтожить.

Серраманна восхищался Рамзесом, он будет верен ему до самой смерти и только поэтому выполнит приказ фараона, казавшийся сарду несправедливым.

У входа в дом стояли два стражника, вооруженные кинжалами и пиками. Это были люди Серраманна.

— Все спокойно?

— Да, господин. Хетт отсыпается у бассейна после ночной пирушки.

Гигант сард, пройдя ворота поместья, быстрым шагом направился к бассейну по аллее, усыпанной песком. Трое других стражников не спускали глаз с бывшего главнокомандующего хеттской армии, который проводил время, наслаждаясь едой, пьянствуя, плавая в бассейне и отсыпаясь после утомительных пирушек.

Высоко в небе носились ласточки, удод слегка задел крылом плечо Серраманна. Бывший пират, стиснув челюсти и сжав кулаки, угрожающе озирался вокруг, готовый исполнить поручение фараона, впервые пожалев о том, что служит Рамзесу.

Подобно зверю, который почуял приближение опасности, Урхи-Тешшуб проснулся до того, как услышал тяжелые шаги великана.

Высокий, мускулистый Урхи-Тешшуб с длинными темными волосами и широким торсом, покрытым рыжей густой растительностью, которая защищала его от холода даже во время анатолийской зимы, обладал невероятной силой.

Лежа с полузакрытыми глазами на плитах, окружающих бассейн, он наблюдал за приближением начальника личной охраны Рамзеса Великого.

Значит, час пробил.

С момента подписания гнусного мирного договора между Египтом и Хеттской империей Урхи-Тешшуб не чувствовал себя в безопасности. Сто раз он думал о бегстве, но люди Серраманна зорко следили за ним. Избежать казни, чтобы быть зарезанным, как кабан, таким же безжалостным человеком, как он сам!

— Поднимайся, — приказал Серраманна.

Урхи-Тешшуб не привык подчиняться приказам. Медленно, будто наслаждаясь последними мгновениями жизни, он встал и повернулся к человеку, готовому перерезать ему горло.

Во взгляде сарда чувствовалась с трудом сдерживаемая ярость.

— Бей, мясник, — с презрением сказал хетт, — раз этого требует твой хозяин. Я не доставлю тебе удовольствия своим сопротивлением.

Пальцы Серраманна стиснули рукоятку меча:

— Проваливай!

Урхи-Тешшуб не поверил своим ушам:

— Что ты хочешь этим сказать?

— Ты свободен.

— Свободен… Как свободен?

— Ты можешь покинуть этот дом и идти куда захочешь. Фараон соблюдает Закон Маат. Больше нет причин держать тебя здесь.

— Ты шутишь!

— Это мир, Урхи-Тешшуб. Но если ты совершишь ошибку и останешься в Египте, а тем более вызовешь здесь хоть малейшие беспорядки, я брошу тебя в тюрьму как опасного преступника. И когда наступит время сразить тебя мечом, я колебаться не стану.

— А сейчас ты не имеешь права убить меня или причинить вред? Ведь так?

— Проваливай.

Циновка, набедренная повязка, буханка хлеба, пучок лука и пара фаянсовых амулетов, которые он обменяет на еду, — таковы были скудные пожитки Урхи-Тешшуба, бродившего как лунатик по улицам Пи-Рамзеса. Обретенная свобода пьянила его, хетт был не в состоянии думать и рассуждать.

«Нет города прекраснее Пи-Рамзеса, — утверждала народная песня, — малый считается там великим, акация и смоковница одаривают тенью гуляющих, дворцы сверкают золотом и бирюзой, ветер ласковый, птицы резвятся вокруг прудов». Урхи-Тешшуба околдовала красота столицы, построенной в плодородных землях Нила и окаймленной двумя широкими каналами.

Луга, изобилующие щедрыми пастбищами, многочисленные сады со знаменитыми яблонями, оливковые рощи, о которых говорили, будто они приносят столько масла, сколько песка в пустыне, виноградники, дающие сладкое, изысканное на вкус вино, красивые дома… Пи-Рамзес очень отличался от Хаттусы, столицы Хеттского царства, города-крепости, построенного на вершине Анатолийского плато.

Мучительная мысль вырвала Урхи-Тешшуба из оцепенения. Никогда он не станет царем хеттов, но отомстит Рамзесу, который допустил ошибку, даровав ему свободу. Если сын Муваттали устранит фараона, считавшегося подобным богу после победы над союзной армией при Кадеше, стремившейся его уничтожить, то Урхи-Тешшуб ввергнет Египет, а может быть, и весь Ближний Восток в хаос. Что ему оставалось кроме жгучего желания отомстить, которое послужит утешением за то, что он так долго был игрушкой в руках злого рока?