Кристиан Жак - Фараон [litres]

Саркофаг опускают в глубины склепа, погребальные колодцы закладывают камнями. Доступ в часовню, наоборот, остается открыт для живых. Я назначаю жрецов, которые ежедневно будут возносить дары на алтарь, посвященный Сатье, произнося при этом ее имя.

Все взгляды обращены на меня.

Как я поведу себя после столь тяжкого испытания? Буду ли способен управлять, или, передав полномочия группке придворных, замкнусь в своем горе?

Друзья детства, худощавый Минмес и широкоплечий великан Маху, искренне скорбят вместе со мной. Они восхищались царицей, а та, в свою очередь, всегда превозносила их преданность. Меритре, верная подруга, столько плакала, что у нее не осталось ни слезинки. Первый министр Рехмир, заботящийся о том, чтобы ритуал прошел идеально, держится с большим достоинством, подавая пример остальным.

Чем будет моя жизнь без Сатьи? Чередой обязанностей, безжалостных и всепоглощающих. Лишенный всяких чувств, не уподоблюсь ли я граниту, безучастному к людским радостям и бедам, их нуждам и низменным порывам? Сейчас мне это уже не важно – маленькие удовольствия, приятные мелочи… Чуждый этому миру, я тем не менее обязан его упорядочивать, чтобы он не погряз в несправедливости, насилии и хаосе.

Как мужчина, я лишился всего. Как царь, я правлю богатой и могущественной страной, над которой довлеет угроза. И спасти ее – вот моя единственная цель.

Чиновник с тройным подбородком пригласил Лузи на обед.

Свиные ребрышки, зеленая фасоль, чечевица, козий сыр, пирог, пропитанный соком цератонии, выдержанное красное вино насыщенного оттенка, сбалансированное, с долгим послевкусием, – пиршество, достойное знатной особы.

– Прекрасный результат, Лузи. Столярная мастерская снова работает, и богачи Мемфиса получат наконец свои новые кровати. Ты умеешь управлять людьми.

– Я изучил положение дел и выбрал наилучшее решение.

Уточнять, что под «лучшим решением» он имел в виду шантаж и подкуп, сириец не стал.

– Наверное, наших славных столяров пришлось чуточку встряхнуть?

– Не чуточку, а порядком!

– Но результат налицо, и это главное. Забудь свою жалкую деревню, я предложу кое-что поинтереснее. Мне поручили управлять складами металлов, которые поступают в страну в ходе военных кампаний нашего царя. Часть их предназначена Карнакскому храму в Фивах, часть – храмам Мемфиса. И объемы там солидные, поверь! Нужен верный человек, чтобы распоряжаться этим сокровищем и распределять согласно моим инструкциям. И чтоб ни шага в сторону, иначе – тюрьма. Из плюсов: служебное жилище и служанка. Звучит заманчиво, верно?

– Вряд ли я это осилю…

– Позволь судить мне!

Прикинуться скромником – о, эту роль Лузи исполнил блестяще! А про себя подумал, что злые силы, бесспорно, на его стороне. Он заранее представлял все выгоды нового назначения. Все еще болезненный, шрам стер все следы бесчестья.

Смерть не спешит покинуть мой дворец… Через несколько дней после погребения Сатьи госпожа Хюи, наставница женского храмового оркестра в Карнаке, призывает меня к своему изголовью.

Ее лицо в обрамлении седых волос кажется изможденным. Она давно не вкушает пищи.

– Прежде чем покинуть этот мир, ваше величество, я желала еще раз с вами повидаться. Я одна могу говорить с вами откровенно, в интересах нашего государства. Мои речи вы сочтете неприятными, даже возмутительными, и ни от кого из близких вы бы подобного не потерпели. Но умирающей бояться нечего!

Госпожа Хюи тяжело переводит дух.

– Сатья была женщиной исключительной, никакая другая с ней не сравнится. Но устои власти фараона возбраняют вам оставаться одному на Троне Живых. Значит, вам придется избрать новую великую царскую супругу.

Хюи не ошиблась: любой, кто посмел бы вот так нарушить мой траур, испытал бы на себе всю тяжесть моего гнева. Но в ее состоянии это было бы непростительно.

Тем паче что правда на ее стороне… Рано или поздно первый министр, Минмес и остальные напомнили бы мне эту истину.

– Всепоглощающей любви в вашей жизни больше не будет, – продолжала наставница женского оркестра, – и та, что придет после Сатьи, до конца своих дней будет страдать из-за сравнений с покойной. Она должна быть лишена амбиций, должна верно служить вам, рожать детей и не омрачать вашего одиночества. Единственная, кто на это способна, – это ближайшая подруга Сатьи, моя дочь Меритре, которая давно вас любит. Все помыслы мои сейчас – о царской супружеской чете. Ни о вас, ни о ней, ибо ей не вытеснить Сатью из вашего сердца. Все, что она может, – это смириться с вашим неизлечимым страданием. Одно я знаю точно: она справится со всеми обязанностями и не уронит вашу честь.

Госпожа Хюи умерла в тот же вечер, прежде чем я успел сообщить ей свое решение. Ее уход глубоко опечалил придворных и карнакское жречество. Наставницу женского оркестра превозносили и боялись, однако за всю свою карьеру она заслужила только хвалы.

Теперь верховному жрецу Амона Менху Младшему предстоит назначить на этот важный пост кого-то другого. В нашей с ним беседе он предлагает Меритре, дочь покойной, особу уважаемую и сведущую. Остается лишь утвердить это назначение, и Меритре в назначенный час входит в малую залу для аудиенций во дворце.

Официальная встреча с царем, наедине, – большая привилегия, и молодая женщина это знает. Я окидываю ее взглядом: черноволосая, очень привлекательная, с тонкими чертами лица, хорошо сложена. На ней элегантное плиссированное платье, колье и браслеты из сердолика. Меритре обворожительна, но не пытается сыграть на своем очаровании. В этот миг она – подданная, явившаяся на зов своего государя, который держит в своих руках ее судьбу.

– Желаешь ли ты руководить музыкантшами, певицами и танцовщицами Амона?

Она кланяется:

– Для меня это – огромная честь, и я обещаю наилучшим образом исполнять эту нелегкую обязанность.

– Мать сообщила тебе свою последнюю волю?

– Да, ваше величество.

– И что же она сказала?

– Я не смею… не смею сказать это вслух. Ее речи останутся тайной между мной и ею.

– Она открыла мне эту тайну.

– Не лучше ли ее забыть?

– И ты пренебрежешь последней волей покойницы, которая к тому же твоя мать?

Меритре колеблется:

– Простите ее! Простите меня! Она совсем не желала вас оскорбить, и…

– Ты откажешься стать великой царской супругой?

Молодая женщина замирает. Кажется, еще мгновение – и она лишится чувств.

– Я любил Сатью, и ее никто заменить не сможет. Тебя, Меритре, я не люблю и никогда не буду любить. Но, согласно нашим традициям, я обязан иметь супругу. Сатья была царицей, правительницей и советчицей, которой я полностью доверял. С тобой будет не так. Твоя роль ограничится присутствием на официальных церемониях и пирах. Мы будем видеться как можно реже, не жди от меня никаких доверительных бесед. Госпожа Хюи верила, что ты справишься. И если боги того пожелают, ты родишь детей, возможно, даже будущего фараона. Ты будешь управлять Домом Царицы под пристальным надзором первого министра, а также всеми музыкантшами Амона, в чем тебе поможет Менх Младший. Дни твои будут насыщенными и утомительными, но ты будешь внешне безмятежна, внимательна к потребностям окружающих, а не к своим собственным. Это – тяжкое бремя, и ты вольна отказаться.