Владимир Лещенко - Обрученный с удачей

Питер с трепетом ожидал повторения только что пережитого кошмара, однако следующая волна оказалась слабее первой, и шхуна только сильно накренилась, но бортом не зачерпнула. Шторм продолжал бушевать и яриться, но волнение начало постепенно стихать. Корабль по-прежнему швыряло из стороны в сторону, но теперь он гораздо лучше сохранял остойчивость и перестал зарываться носом, проваливаясь в промежуток между накатывающими один за другим валами. Даже вой ветра в снастях сделался не таким зловещим и уже не так безнадёжно перекрывал человеческие голоса.

На пятый день плавания потрёпанный «Обручённый с удачей» отдал якорь в порту Тортуги.

Народ радостно принаряжался — надевая лучшее что было в сундуках и мешках. Смотрелось иногда это очень смешно. Например, обладатель флотского мундира с кружевной оторочкой, на который было нашито неумелыми стежками побольше золотого шитья — щеголял при этом в ветхих штанах и босиком. Шляпа шириной с колесо телеги по последней парижской моде красовалась над шёлковым, с двумя рядами золотых пуговиц, жилетом на голос тело. Кавалерийские брюки с позументами, ботфорты и бархатная треуголка с пышным павлиньим пером не требовали себе даже сорочки. Дублёные шеи украшали массивные цепи с медальонами, а мозолистые пальцы с навечно въевшейся смолой от канатов — перстни, искрившиеся самоцветами.

Так что Питер в своём кое-как отстиранном капитанском одеянии выглядел довольно бледно среди расфуфыренных товарищей, и поэтому решил украсить камзол брошью д’Аяллы — сойдёт за пиратскую добычу. Вот так, вместе с прочей командой, Блейк и сошёл на берег.

Идти ему было некуда. Точнее он не знал, где обычно проводят время пираты. Поэтому двинулся туда же, куда и все. По пути от них отделялись группки по три, по пять человек — кто-то вспоминал про друзей, кто-то — про знакомых девчонок.

Дорога большей части команды брига завершилась у таверны «Золотой якорь», названной, как впоследствии выяснил моряк, в честь одной из легенд о Моргане. Тот, якобы бросив собратьев по ремеслу в бухте Чагрес и увезя панамские сокровища, подвесил вместо якорей большие золотые слитки.

— Добро пожаловать, господа! — Разбитная молодая женщина лет двадцати с небольшим окинула их оценивающим взглядом и уверенно повторила: — Добро пожаловать!

Бесцеремонно подталкивая в спину, она провела их вглубь зала и усадила за свободный столик. Высокая и темноволосая, с изящно очерченным личиком, она поначалу произвела на него благоприятное впечатление, но позже он подметил в глубине её глаз цвета морской лазури холодную расчётливость, а в играющей на чувственных губах приветливой улыбке что-то ехидное. Похоже, перед ним была разбогатевшая и вовремя ушедшая с панели продажная девица...

К тому же его взгляд отмстил в углу троих солдат, играющих в кости, — причём с ружьями, лежащими тут же на лавке. Воспоминания о конвоирах и тюрьме были ещё слишком свежи.

Но Питер быстро успокоился. В конце концов нельзя же теперь жить, пугаясь собственной тени! Да и гордиться ему, пирату, — чего греха таить — перед проституткой нечем. И вообще разбойнику, как известно, приличествует отдыхать в обществе грешниц и распутниц...

— Меня, если кто не знает, зовут Кэтрин, — представилась хозяйка. — Миссис Кэтрин Годри. Я честная вдова и хозяйка этого заведения? — представившись, она без приглашения уселась рядом с ними и возвысила голос, подзывая служанку: — Молли, детка, принеси нам что-нибудь выпить! Да смотри не перепутай, тащи самое лучшее! — Развалившись в кресле, миссис Кэтрин снова принялась беззастенчиво их разглядывать.

Видимо, осмотр её удовлетворил:

— Сейчас мы с вами пропустим по стаканчику, а потом потолкуем. Давненько ко мне не заглядывали такие симпатичные молодые джентльмены! — И чуть понизив голос, она осведомилась: — Удачен ли был рейс? Нет ли какой добычи на продажу? Кэтрин Тригти может поискать купцов, которые дадут хорошую цену...

— Да успокойся, Кэт, — выручил Питера Пью, — мы сейчас пустые пришли — хотя и не совсем... — он потряс звякнувшим кошельком, многозначительно ухмыляясь. — А ребята так вообще первый раз!

— Да ну? — хлопнула в ладоши Кэтрин. — Стало быть, эти красавцы — новенькие? Ну это так оставлять нельзя...

Между тем Молли приволокла поднос с бокалами и объёмистым графином тёмного стекла и точно так же, не испросив разрешения, плюхнулась в кресло напротив хозяйки. Рыжеволосая и голубоглазая, с длинными ресницами и обаятельной, хотя и несколько натянутой улыбкой, она выглядела моложе миссис Кэтрин, но нисколько не уступала ей в развязности.

Разлив вино по бокалам, Молли первой поднесла свой к губам и выжидательно уставилась на Питера и его спутника:

— Ну что, молодые люди, давайте знакомиться?

— Билл. Билл Тёрнер, — первым назвался боцман.

— Питер... — просто ответил Блейк.

— Очень приятно, Билли, рада знакомству, Питер, — величественно наклонила она голову и тут же, без предупреждения, ухватилась пальцами за рубиновую подвеску на камзоле Блейка. — Какая у тебя чудесная висюлька, миленький! — Выпустив драгоценность, девица провела кончиком указательного пальца по скуле Питера, задержав его на миг в уголке губ. — Тебе очень идёт.

Наклонившись вперёд, Кэтрин томно проворковала:

— Ну же, красавчик, смелее! Скажи, что мне сделать, чтобы примоститься у тебя тут?

Через пять минут Блейк вместе с соседями исполнял весёлую песню, усадив на колени вполне довольную «честную вдову».

За столиком в углу сидели несколько мужчин солидного вида. Один из них, яростно жестикулируя, что-то объяснял соседям, время от времени поправляя сбившийся парик.

— Они обманули меня! — бурчал он с негодованием. — Они получили от меня четыре десятка молодых негров, которые могли принести восемьдесят фунтов за штуку на рынке Порт-Ройяла или Бриджтауна, и что я получил за это? Немного провизии и воды, чтобы добраться до ближайшего английского порта. А когда я возмутился, пригрозили мне святой инквизицией. Я говорю тебе, Джерри, я последний раз торгую с испанцами. Отныне я буду возить «чёрное дерево» только в английские колонии!

Кэтрин, вдруг схватив Питера за рукав, подняла с места и потащила наверх. Блейк само собой догадался — для чего, и хотя дама была не столь уж юна, всё равно настроился на приятный вечер. Однако всё пошло не совсем так, как он предполагал.