Алан Ле Мэй - Искатели

— Ну хорошо. Они не мои родственники. Пусть так. Но я всё равно буду продолжать искать Дебби. Вот и всё.

— Каким же образом ты собираешься это делать? — глядя на него в упор, резким тоном осведомился Эймос.

Мартин ничего не ответил ему. Ему просто нечего было ответить.

У него имелось седло и ружьё. И то, и другое ему подарил ещё Генри Эдвардс, поэтому он с полным правом мог считать их своей собственностью. Но вот патроны в его ружье принадлежали уже Эймосу... Мартин вдруг осознал, что человек может быть свободен, как волк в прерии, и в то же время совершенно неспособен делать то, что он действительно хочет.

Они молча разделись и легли спать. В наступившей тишине Мартин Паули услышал негромкий голос Эймоса:

— Мартин, ты просто не даёшь мне возможности ничего сказать. Я хочу, чтобы ты знал, что...

— Ты хочешь сказать мне, что у меня нет никаких родственников, — оборвал его Мартин Паули. — Ты это мне уже говорил. А теперь, прошу тебя, закрой свой проклятый рот!

Когда ты проводишь в седле целый день, и это продолжается день за днём, неделю за неделей, месяц за месяцем, у тебя уже не остаётся сил волноваться. И даже когда ты не можешь заснуть и ворочаешься в постели, не находя себе места от волнения, то длится это не больше полутора минут, а потом ты бесследно проваливаешься в глубокий сон...

Мартин проснулся задолго до рассвета. За окнами было ещё темно, а он уже разжёг огонь в очаге и быстро высушил свою выстиранную накануне одежду. Он также снял с верёвки сухую одежду Эймоса и, тщательно расправив и сложив её, опустил её аккуратной стопкой возле кровати, в которой тот спал. Затем он торопливо проглотил несколько кусков хлеба и холодного мяса, оставшегося ещё с вечера. В тот момент, когда он доедал последний кусок, на кухню вошли Эбнер с Тоубом.

— Мне надо привезти кое-что для Эймоса из нашего дома, — сказал Мартин Паули ребятам. — Можете дать мне лошадей, чтобы я съездил туда?

— Может быть, мы сначала позавтракаем? Как ты относишься к вкусному горячему завтраку? — Эбнер аппетитно облизнулся.

— Я уже поел, — отрезал Мартин.

Эбнер улыбнулся:

— Можешь взять ту пару лошадей, которая пасётся сейчас в ближнем загоне.

— Их зовут Сис и Бад, — с гордостью добавил его брат. — Несмотря на свою молодость, они очень сильные и выносливые. Ты бы видел, какой груз они порой тянут! И делают они это гораздо лучше многих других лошадей, которые и старше их, и посильнее на вид!

— Особенно хороша Сис, — улыбнулся Эбнер. — Правда, она изредка лягается...

— Изредка? — фыркнул Тоуб. — Однажды она так лягнула Эбнера, что тот улетел под самую крышу конюшни и ещё долго трепыхался там, беспомощно суча руками и ногами...

— Ладно, я это учту, — кивнул Мартин и вышел из дома. Подойдя к лошадям, он погладил их рукой, чтобы они немного привыкли к нему. Затем он быстро запряг их и поскакал к дому Эдвардсов. Эймос ещё не встал, и Мартину удалось уехать, удачно избежав неприятной встречи с ним.

Дом Эдвардсов даже на большом расстоянии производил впечатление покинутого и заброшенного. Казалось почти невероятным, что совсем недавно здесь были люди и кипела жизнь. Правда, густой слой белого снега плотно присыпал обгоревшие брёвна и обугленные доски, оставшиеся после пожара, так что они стали совершенно незаметными, словно здесь никогда и не полыхало разрушительного пламени. Снега выпало так много, что он полностью засыпал даже деревянные кресты, которые Мартин установил на могилах Марты, Генри и их погибших сыновей.

Когда Мартин подъехал к самому дому, то впечатление давным-давно покинутого и заброшенного жилища стало ещё более отчётливым. Прошло всего несколько месяцев с той поры, как индейцы взяли его штурмом, а дом уже выглядел так, словно он стоял необитаемым и безжизненным целую сотню лет. Всё крыльцо было заметено толстым слоем снега, он большим сугробом лежал под самой дверью. Застывшие, покрытые морозным рисунком окна выглядели тёмными и мрачными.

Когда Мартину удалось отгрести снег от двери и он вошёл внутрь, то он вздрогнул от царившего там могильного холода. Холод внутри дома казался даже ещё более пронизывающим, чем снаружи, где свободно гуляли морозные вихри. В трубах тонко завывал ветер. Всё стояло на своих местах, но при этом все предметы покрывал хорошо различимый густой слой пыли, которая успела накопиться здесь с тех пор, как тут побывала Лори, которая всё вытерла и прибрала. Тарелка, на которой когда-то лежал принесённый ей рождественский пирог, была совершенно пуста — всё до крошки съели мыши.

Присев за пустой стол, Мартин провёл рукой под столешницей. Там находилась потайная выдвижная полочка, надёжно скрытая от посторонних глаз. Когда Мартин Паули и Лори были маленькими, они часто играли под столом и порой пользовались этой выдвижной полочкой для того, чтобы прятать там свои детские секреты — рисунки, кусочки и лоскуты яркой материи, красивые пуговицы и другую мелочь. Чуть выдвинув полочку, он тут же задвинул её на место. Поднявшись из-за стола, Мартин стал собирать по дому тёплую зимнюю одежду, которая могла бы пригодиться ему в прерии. Он отыскал толстые шерстяные носки, которые в своё время связали Марта с Люси. Затем он подошёл к шкафу, в котором висела одежда Дебби. Ему хотелось взять что-то из её одежды с собой в дорогу. Тогда бы он, наверное, не чувствовал себя так одиноко. Но затем он вдруг передумал. «У меня же всегда будут со мной мои руки, которые обнимали Дебби, которые нянчили её, когда она была совсем маленькой, — пронеслось у него в голове. — Разве мне нужно что-то ещё? Мне нужно лишь отыскать её, вот и всё!»

Мартин Паули не спешил возвращаться в дом Мэтисонов. Ему совсем не хотелось встречаться за ужином с Эймосом — он боялся, что не выдержит и сорвётся, и между ними возникнет громкая перепалка. Поэтому он нарочно тянул время, делая всё очень медленно и не торопясь, пока за окном не стемнело. Подождав для верности ещё некоторое время, он решил возвращаться.

Когда Мартин вошёл в дом Аарона Мэтисона и прислушался, ему показалось, что все уже спят. Свет в доме был везде погашен. Догорали лишь угли в очаге, отбрасывая красноватый отблеск своего пламени на стены и потолок. Но стоило Мартину сделать несколько шагов по комнате, как на кухне зажёгся свет. Он увидел Лори. Судя по всему, она специально дожидалась его. Глядя на её лицо, можно было понять, что она уже порядком взбешена.

— Кто дал тебе право пропадать весь день и заявляться лишь поздно ночью, пугая всех? — рассерженно спросила она.

— Мы с Эймосом всё последнее время жили не дома, а в открытой прерии, — покачал головой Мартин. — Теперь прерия стала нашим домом...