Эмерсон Хаф - Крытый фургон

— Когда мы окажемся в Ларами, сколько нам ещё останется ехать до Орегона? — спросила миссис Уингейт у старого охотника Джима Бриджера, которого Бэнион послал сопровождать караван под началом Джесси Уингейта, несмотря на все протесты старого ворчуна.

— От Индепенденс до Ларами — 667 миль. Мы проделали этот путь за два месяца, что означает, что мы двигались со скоростью десять миль в сутки.

— Но мы прошли большую часть дороги до Орегона, не так ли?

— Большую часть дороги до Орегона? Да что вы, миссис Уингейт! От Ларами до Саут-Пасс — ещё 300 миль, а дорога до Саут-Пасс — это ещё даже не половина дороги до Орегона. Можно сказать, миссис Уингейт, что мы толком ещё и не начинали путешествие до Орегона!

Пожилой человек в штанах из оленьей шкуры сидел в тени, которую отбрасывал сложенный из необожжённого кирпича глинобитный забор в Форт-Ларами. Он сидел, уставившись в землю перед собой. Его волосы, которые когда-то были каштанового опёнка, падали ему на плечи длинными седыми прядями. На его грудь ниспадала длинная седая борода. Человек сидел совершенно неподвижно, лишь машинально закручивая свой длинный локон вокруг указательного пальца. Он сам принадлежал прошлому. За шесть последних лет мир вокруг него радикальным образом изменился. Всё это началось с того момента, как здесь появились первые крытые повозки, двигавшиеся на Дикий Запад.

Он сидел, не обращая никакого внимания на мусор и рассохшиеся обломки колёс, которые валялись вокруг него. Рядом лежала мебель, от которой люди избавились на пути к далёким горам.

Земля была покрыта толстым слоем пыли. Неподалёку от Ларами располагалась стоянка индейцев-чейенов. Раньше они активно торговали здесь, но из-за того, что в последние годы бледнолицые почти перестали покупать у них пушнину и традиционную домотканую одежду, они почти не наведывались сюда. Ещё дальше располагалась стоянка сиу, где жило около шестисот индейских семей.

За кирпичной оградой толпа белых мужчин осаждала местный магазин, полки которого давно уже опустели — все товары были распроданы. Часть мужчин была трезва и деловита, но большинство уже, что называется, не вязала лыка. Они говорили громкими голосами и толкались. Всего дело в том, что наступило четвёртое июля, и в Ларами отмечали День независимости.

С тех пор, как в 1821 году француз Ла Рами основал здесь поселение, которое стало центром пушной торговли, городок видел всё. Он переживал разные дни — и счастливые, и не очень. Но сейчас старому Ларами было наплевать на окружающий мир. Он жил лишь одним — празднованием Дня независимости и припас ради этого весь алкоголь, который только имелся в наличии.

Вслед за мормонами, следующими в Орегон, в Ларами въезжал другой караван переселенцев. Он состоял из запылённых фур и медленно тащившегося по дороге скота. Впереди него ехал одинокий всадник, размахивавший над головой ружьём и выкрикивавший воинственные индейские речи. Он остановился у выстроенной из необожжённых кирпичей глинобитной стены форта Ларами и, спешившись, вошёл внутрь. Это был Джим Бриджер.

Форт представлял собой запутанный лабиринт построек, возведённых вокруг квадратного внутреннего двора. С одной стороны располагались жилые помещения, с другой — торговые. Внутрь впускали лишь небольшое количество индейцев, да и то всегда в сопровождении охотников или торговцев, с которыми краснокожие вели свои дела. Внутренняя площадь форта служила для сбора жителей Ларами, во время которого обсуждались важные вещи, касавшиеся городской жизни.

Все, кто жили здесь, хорошо знали Джима Бриджера.

— Как идут дела, Бордо? — обратился он к самому богатому торговцу мехом. — И где сейчас Палён?

— Он где-то ниже по течению реки. Пытается что-то купить. — Торговец мехами кивнул на пустые полки: — Пока он ничего ещё не купил, зато смел с полок все товары для обмена на меха. Ты везёшь с собой какой-нибудь груз, Джим?

— Восемь битком набитых фур. Я везу железо, муку и бекон.

— Палён заплатит тебе вдвое дороже за эти товары, чем ты выручишь где-нибудь ещё. Он может взять у тебя сразу всё.

— Я продам ему половину, — кивнул Джим. — А что слышно о краснокожих из племени «воронов», Бордо? Они живут в мире с белыми?

— Они сейчас в районе реки Свитуотер. Очевидно, ждут не дождутся там этих пилигримов. Я слышал о том, как вы сражались с индейцами в районе реки Платт. Очевидно, у вас будут и другие стычки с ними. Но вы нарушили всю нашу торговлю с индейцами. Они просто боятся приходить к нам, чтобы что-нибудь купить. Моя жена-индианка тоже не осмеливается показаться здесь. Так и сидит у себя дома.

— Всяк поступает по своему разумению. И сообразно с обстоятельствами. Это все новости, которые ты можешь мне сообщить, Бордо?

— Совсем недавно отсюда вышло пять тысяч мормонов. Их женщины сами толкают повозки вместо лошадей, Боже праведный! Что ты меня спрашиваешь о новостях? Ты же сам прожил в большом городе полгода. И должен знать все последние новости.

— Мне показалось, что я провёл там битых шесть лет. Такое впечатление, что все белые с ума посходили и решили сорваться с места, чтобы всем скопом направиться в Орегон. Ты мне ничего больше не можешь рассказать?

— Пойди поспрашивай Кита. Он вчера вернулся из района реки Саут-Форк. Может быть, он узнал что-то новенькое. Лично я ничего больше не знаю.

— Ты имеешь в виду Кита Карсона? А что он здесь делает?

— Да, я говорю о Ките Карсоне. Я не знаю, что он тут делает. Если хочешь его встретить, пройди туда.

Торговец мехами кивнул на дверь рядом со своим прилавком. Бриджер толкнул её и оказался во внутреннем помещении. За столом сидела большая группа мужчин, которые играли в карты. Среди них был худощавый человек средних лет со светлыми волосами и голубыми глазами. Это был Кит Карсон, известный охотник и проводник, который знал весь Дикий Запад даже лучше, чем сам Джим.

— Как дела? — спросил он Бриджера. Они пожали друг другу руки. — Не видел тебя целых пять лет. Какая нелёгкая принесла тебя сюда?

Кит Карсон кинул на стол карты и встал из-за стола. Игра прервалась. Остальные обступили их, стремясь пожать руку вновь прибывшему. Лишь через некоторое время друзья смогли остаться вдвоём.

— Ответь сначала на мой вопрос, Кит? Что ты здесь делаешь? — вопросом на вопрос ответил Джим. — Ты же ещё в 1847 году был в Калифорнии и воевал там с мексиканцами.

— Всё верно. Я был там до этой весны. Но затем в Мехико подписали мирное соглашение. И мы получили от Мексики все земли к западу от Рио-Гранде, включая и сам штат Калифорния. Сейчас я везу донесения, предназначенные генералу Кирни, который находится в Ливенворте. Речь идёт о том, чтобы превратить Ларами в военную базу. И всё из-за того, что все индейские племена в округе взялись за оружие. С торговлей пока покончено, Джим.