Сергей Беляк - Адвокат дьяволов. Хроника смутного времени от известного российского адвоката

Наконец пришла в себя и Вера.

— Ну, проходите, коль уж приехали, — совсем негостеприимно произнесла она, отпирая калитку. И пропустив нас вперед, проводила в деревянную беседку, расположенную за домом. Беседка была давно не крашена, на лавках валялись какие-то вещи, стояла лейка, а на столе, застеленном пожелтевшими газетами, лежали неказистые с виду зеленые яблоки и несколько красных луковиц.

Вера сгребла руками яблоки и лук в сторону и села напротив меня.

— В дом не приглашаю — там дети спят, внуки моей сестры, — пояснила она. — Ну, что? Рассказывай с чем приехал.

— С приветом, — пошутил я. — Говорю же, хотел тебя увидеть, узнать, что у тебя нового…

Она посмотрела на лысого, севшего в торце стола Разукова.

— Ну, говори.

— А может, ты нас для начала чаем угостишь? — спросил я.

— Да, конечно, — согласилась Вера и пошла в дом.

Мы с Разуковым обменялись молчаливыми взглядами, я взял в руку одно из яблок и увидел вылезающего из него червя.

— Хорошо, что мы не купили детские игрушки, — сказал я.

Я положил червивое яблоко на место. Было как-то не очень весело.

Вера принесла чайник с заваркой, другой — с кипятком и три большие чашки. Расставив все это на столе, она еще раз сходила в дом и вынесла оттуда сахарницу и какие-то сладости.

— Ну, как ты поживаешь? — спросил я, когда она снова устроилась напротив. — Говорят, вышла на пенсию?

— Да, уже больше года.

— А чего делаешь? Пошла в адвокатуру?

— Нет, — Вера взяла со стола то же самое яблоко, что брал я, тоже покрутила его в руках и отложила. — Нет, я решила вообще больше не работать. Хотела пойти в адвокатуру, но меня предупредили, что в таком случае я лишусь судейской пенсии.

— А это много?

Она с вызовом посмотрела на меня:

— Две тысячи примерно. В долларах. Мне хватает.

— Неплохо, — согласился я. — Хотя в адвокатуре, наверное, ты бы могла зарабатывать и больше.

— Мне хватает и этого, — повторила она с нажимом на втором слове. — К тому же в нашей адвокатуре заработать больше — проблема. Крупных дел у нас в городе не бывает, только в Рязани, поэтому и о серьезных деньгах здесь говорить особо не приходится. А «решать вопросы» по знакомству с судьями, как мне тут, конечно, уже предлагали, я не желаю. Всех их, можно сказать, я сама вырастила и воспитала, и чтобы теперь подходить к ним и о чем-то просить — нет.

— А муж? Ты замужем? — спросил я, кивнув в сторону дома.

— Нет, мужа у меня нет, и детей тоже, — ответила она, и я понял, что допустил бестактность. И все-таки по инерции спросил:

— А чего с мужем-то? Развелись или умер?

— Да нет, — она улыбнулась, — я вообще никогда за мужем не была.

Я молчал. Разуков сделал вид, что увлечен размешиванием сахара в чае.

— Я всю жизнь здесь прожила, а у нас женихов раз-два и обчелся. Да и боялись они меня.

— Это как? Ты извини, конечно.

— Да чего там! Дело прошлое, — Вера рассмеялась. — Но не потому боялись, что я Баба-яга, а потому что судья…

Оказалось, что в этом городишке всегда было не более трех-четырех предприятий. Таких, например, как автобусный парк, хлебозавод, кирпичный завод и что-то типа песчаного карьера. Был там, конечно, еще свой отдел КГБ, своя милиция, суд и прокуратура. Ну, и райсовет с райкомом КПСС, разумеется, тоже. Вот первые лица всех этих предприятий, учреждений и организаций, собственно, и составляли костяк руководства города, входя все вместе в бюро райкома партии и управляя городом от имени партии и народа. К руководству еще относились начальники районо, райсобеса, райздравотдела. В 90-х здание райкома заняла мэрия. И первым мэром города стал судимый когда-то за тунеядство сын главврача местной больницы, который в августе 1991 года участвовал в защите Белого дома в Москве, где познакомился с самим Бурбулисом и сфотографировался с Ельциным, Ростроповичем и Макаревичем. Но ближайшими помощниками у этого мэра еще долго остались все те же самые люди: прокурор, председатель суда, начальник милиции, местный чекист и руководители тех самых трех-четырех госпредприятий, пока они еще не были приватизированы и разворованы. В общем и целом, как видим, со времен Салтыкова-Щедрина ничего в России не изменилось.

— Ну, и за кого выходить тут было замуж, когда общалась я только с ними? — спросила Вера. Вопрос был, конечно, риторическим. — Не за кого, — тут же ответила она сама. — Прокурор давно был женат, чекист, милиционер и секретарь райкома тоже… Та же история и с директором хлебозавода…

Короче, как я понял, женщине фатально не везло! Директор автоколонны оказался тоже женат, а появившийся в 90-х мэр — даже дважды. Директор кирпичного завода был, правда, разведен, но так пил, что хоть святых выноси. А начальник песчаного карьера бегал не за ней, а от нее, и вскоре сел. Ну, что уж тут говорить о каком-нибудь начальнике цеха или о необразованном рабочем? Кооператоры же и предприниматели видели в председателе своего суда не объект любви, а объект подкупа.

— А ты-то женат? — спросила в свою очередь меня Вера. — Помню, у тебя были и дочь, и сыновья…

Я кратко рассказал ей о своем житье-бытье за эти годы, о том, что старшая дочка — кандидат юридических наук, а сыновья уехали работать и жить в Испанию. И поясняя, как и почему это произошло, заметил, что Испания — прекрасная страна, лучше Италии и Франции.

— Лучше? — засомневалась Вера.

— Конечно, лучше! — воскликнул я, взмахнув руками.

— Во! Узнаю Беляка! — она засмеялась, приглашая в свидетели и Разукова. Но тот был по-прежнему мрачнее тучи.

— Во Франции народ чопорный, — начал объяснять я. — Там всё дороже и много арабов, а в Италии кухня — пицца да паста и нет такого разнообразия, как в Испании. И коммунальное хозяйство, и дома, и дороги итальянских городов сильно уступают испанским. К тому же в Италии слишком большая социальная разница между богатым севером и бедным югом, что не есть хорошо, да еще плюс ко всему — мафия!

— А в Испании мафии нет? — с недоверчивой улыбкой спросила Вера и снова посмотрела на Разукова. Подозрительно посмотрела.

— В Испании ничего этого нет. Ты была в Барселоне?

— Нет, я вообще никогда не была за границей, — призналась неожиданно Вера.

— Да ладно! — не поверил я. — Что, и в Турции даже не была? — Мне казалось, что в Турции-то в 90-х побывали у нас все.

— Ни разу.

— Ну, вот это ты зря… — произнес я, не зная, как реагировать на это ее признание — пожалеть или пожурить.

— Да я и в Москве-то двадцать лет уже не была, — сказала Вера. — И не хочется.

— Но как же?.. — я все-таки надеялся, что она шутит. — И по работе никогда не выезжала?

— По работе я выезжала в Рязань — там у нас начальство.

«Но ведь это всего-то в полутора сотнях километров от Москвы! — подумал я. — Запереть себя добровольно здесь, в этом сонном городишке, в старом родительском доме, за этим дощатым забором!..»